Гвардейцы

газета «Правда». 12. 08. 1983 г.

Навечно в памяти народной. 3 ноября прошлого года и 25 февраля нынешнего «Правда» опубликовала материалы, озаглавленные «Без вести? ...» и «Возвращение». Они были посвящены трагической судьбе экипажа советского тяжелого бомбардировщика ТБ-7 (Пе-8), одного из тех, которые летали бомбить Берлин в августе 1941 года. Неподалеку от Хельсинки удалось отыскать место падения корабля Александра Панфилова и выяснить обстоятельства рокового полета. Девять советских летчиков были вычеркнуты из списков без вести пропавших. Пришедшие после этих публикаций письма читателей позволили продолжить повествование.

БОЕВОЕ ЗНАМЯ. Михаил Михайлович Крысин, бывший бортстрелок с того самого ТБ-7, дочитал до конца официальное письмо с синим штампом в левом верхнем углу и сказал жене:

— Маша! доставай выходной костюм!

Мария Григорьевна подошла к шкафу. Звякнули медали.

— Может, почистить их?

— Не надо, — глухо ответил Михаил Михайлович.

И как сидел за большем обеденным столом под немудреным светильником, положив руки на скатерть, так и остался сидеть, устремив взор свой куда-то в пространство, словно в глубины быстротекущего времени и дали памяти. Письмо, пришедшее в горняцкий поселок Грицовский в Тульской области, заканчивалось так: «Командование к совета ветеранов Гвардейского бомбардировочного авиационного полка приглашают Вас принять участие в праздновании Дня Победы... .» И подписи: командир полка гвардии подполковник В. Татарченко, председатель совета ветеранов А. Заболотский.

Что тут скажешь? В последний раз Крысин стоял под боевым знаменем своего полка в августе далекого сорок первого, на аэродроме в Пушкине под Ленинградом, когда командующий ВВС РККА П.Ф. Жигарев зачитывал экипажам, вылетавшим бомбить Берлин, приказ Верховного Главнокомандующего. И он, молодой тогда парень, не мог, конечно, представить, что следующая встреча со святыней, со знаменем, состоится по независящим от него причинам только сорок два года спустя.

Мерно катил поезд. Путь неблизкий. Крысин раз за разом выходил в тамбур и все курил и курил свой «Беломор»...

Человек двадцать ветеранов бомбардировочного полка, и Крысин в их числе, стояли перед застывшими парадными шеренгами. Над плацем разнеслось: «Смирно-о-о»,— и Вячеслав Николаевич Татарченко, гренадерского роста подполковник, строевым шагом направился к ветеранам. Тут произошло неожиданное, по крайней мере для нас, гостей праздника. Командир подошел а метко доложил:

— Товарищ сержант! Полк в честь вашего прибытия для встречи с боевым знаменем части построен!

Без преувеличения, дрогнули лица ветеранов, раздвинулись плечи, отягощенные пиджаками с боевыми наградами в несколько рядов, увидели мы, как побледнел непредупрежденный Крысин, по щекам его потекли слезы. Ему достало сил дрогнувшим голосом поздороваться со своим полком и услышать громовой ответ. Потом он подошел к приспущенному знамени и схоронил лицо в ласковом шёлке...

ГАРИБАЛЬДИЕЦ. Незадолго до поездки в бомбардировочный полк мы разбирали в редакции «Правды» очередную пачку писем, связанных с рассказанной ранее историей пропавшего без вести экипажа.

Из Брянска пришла весточка от Ольги Александровны Борзенко, двоюродной сестры командира корабля Александра Панфилова. Откликнулась и Александра Васильевна Белицкая из Павлова-на-Оке, родная сестра воздушного стрелка Константина Шарлыкова. В селе Медведовка Харьковской области живет Петр Федорович Варава, механик самолета Панфилова, провожавший экипаж в последний полёт.

Чтение писем прервал телефонный звонок.

— Вы знаете, от кого я получил сегодня письмо? — сильнейшее волнение чувствовалось в голосе москвича Георгия Васильевича Шепеля, бывшего воздушного стрелка.— Представляете, от Петухова, Коли...

Что так взволновало фронтовика? Поясним суть дела, касающегося еще одного дальнего бомбардировщика, из той части.

В ночь на 25 августа 1942 года ТБ-7, в котором летели Шепель и Петухов, был сбит в районе Смоленска.

«Я воевал в экипаже майора Лисачева,— написал в «Правду» после первой нашей публикации Николай Николаевич Петухов, почётный шахтёр Донбасса, живущий в поселке Белое Ворошиловградской* области.— Той ночью уже при отходе от цели в левую плоскость корабля попал зенитный снаряд, взорвались бензобаки, самолет загорелся и круто пошел к земле. Командир каким-то хриплым, чужим голосом скомандовал: «Все, кто живой, прыгай!» Мой аварийный люк заклинило, тогда я через крыло пробрался в фюзеляж, а там уже бушевало пламя. Прикрыл глаза рукой, дополз до центрального люка и вывалился за борт» В зареве пожара после бомбежки увидел куполы парашютов, семь или восемь. Моих товарищей расстреливали с земли из пулеметов. Трудно сказать, долетел ли кто из них живым до земли...»

— Все точно,— комментирует письмо своего боевого друга Г. Шепель. — Я сидел в корме. Пожар был такой, что пламя до хвоста протянулось. Стреляли с земли сильно. Парашют мой в нескольких местах продырявило...

Скитания Шепеля, как, впрочем, и других членов экипажа, по тылам противника заслуживают отдельного рассказа. Скажем лишь, что вернулось несколько человек. Петухова же сочли погибшим.

А Николаю Петухову страшно не повезло. Вконец обессилевший (шутка ли, две недели бродить по лесам и болотам), он нарвался на полицаев. И плен, и лагеря... Сафоново на Смоленщине, Вязьма, Польша, Югославия, Италия. В вяземском лагере познакомился с Федором Полетаевым, будущим Героем Советского Союза и национальным героем Итальянской Республики и Николаем Кочкиным. В июле 1944 года, когда они оказались в лагере близ Генуи, им удалось-таки бежать. Все трое воевали потом в 58-й гарибальдийской бригаде "Оресте": Полетаев и Кочкин - в отряде Нино Франки, Петухов в отряде "Верардо".

Погибли боевые друзья Петухова, когда до конца войны оставалась самая малость. А сам он, среди наших соотечественников - бойцов итальянского Сопротивления, с помощью советской специальной миссии вернулся на Родину и оказался в Донбассе.

В декабре 1962 года «Правда» опубликовала «Рассказ о подвиге», принадлежащий перу Сергея Сергеевича Смирнова. Писатель, как известно, задался целью раскрыть «тайну Фёдора Постана», кавалера Золотой медали за воинскую доблесть - высшей награды Итальянской Республики, единственного иностранца, удостоенного этой почести. Именно письмо шахтера Петухова дало, по свидетельству Смирнова ключ к разгадке тайны.

Таким, прямо скажем, невероятным образом переплелись несколько судеб.

— До сих пор я был уверен, что все мои сослуживцы погибли, — писал Николай Николаевич в редакцию — Но знакомые фамилии в тексте зародили сомнения и надежды. Неужели кто-нибудь остался в живых?

Вопрос Петухова мы задавали фронтовикам на их майской встрече в подмосковном городе Жуковском. Петухов? Кто такой? Нет, никак не вспомнить. Тут подошел Шепель: Кто? Коля? Так он жив.

...Вот так бывает. Трудно было предположить, но факт остается фактом: бывший воздушный стрелок советского бомбардировочного полка много лет спустя после Победы получил из рук Луиджи Лонго почетную награлу — гарибальдийскую звезду.

ЭСТАФЕТА. «С этим самолетом нужно всегда обращаться на «вы»,— сказал военный летчик первого класса гвардии капитан Вадим Шушин, когда мы подошли к ракетоносцу. — Вспоминаю свой первый самостоятельный вылет. Волновался, чего скрывать. Да и сейчас, когда садишься в кабину, волнуешься. Один генерал, воспитанник нашего полка, нам, молодым, говорит так: - «Нужно лететь впереди самолета, на кончике штанги!» Честно говоря, не всем из моей группы, когда мы сюда прибыли, удалось вылететь на этом типе машин. Не получалось у ребят, и всё тут. Психологически к нему нужно готовиться. У меня более или менее гладко пошло. Тут как? Только от земли оторвался и сразу - только небо над головой. И пошел!...

В этом самом «пошел» одному из нас представилось возможность убедиться лично. Правда, накануне состоялся ознакомительный «полет» на тренажёре, в ходе которого корреспондент «разбился» на третьем развороте. Даже присутствие военного лётчика-снайпера гвардии подполковника Виктора Григорьевича Щербины не помогло. Потом провели тренаж в катапультируемом кресле, занятия по кислородному и радиооборудованию. И только после того, как командир полка Татарченко получил твёрдые заверения в том, что «пассажир» не будет без надобности хвататься за рукоятки и тумблеры, мы поехали к своему самолёту.

Взлёт был стремителен и крут. Действительно «пошел»! Горизонт словно провалился. Уже за облаками Татарченко отдал штурвал, переломил траекторию. И на этом изломе оказываешься в невесомости, секунды на две, три, трудно точно сказать, чтобы вскоре ощутить не очень приятную перегрузку в обратном направлении...

Что и говорить, грозным оружием владеют гвардейцы. Михаил Михайлович Крысин, которого, как бывшего стрелка, познакомили с кабиной, только диву давался при виде многочисленных пультов, с помощью которых можно пускать ракеты, бомбить и стрелять из пушек.

Различные типы бомбардировщиков осваивал, и, надо сказать, в числе первых в ВВС, этот полк после войны. Сейчас на здешнем аэродроме грохочут двигателями ракетоносцы. Нет слов - полк сложное, не только военное, но и социальное образование. Поэтому политработник подполковник В. Окрестин и секретарь парткома майор В. Песоцкий в беседах с нами не скрывали трудностей, возникающих порой в повседневной жизни, когда приходится решать разнообразные вопросы и не только военного свойства. Но главное - трудиться здесь, не жалея сил. Тут переплелось всё - и глубочайшее уважение к боевому прошлому, к «старослужащим», к традициям, и гордость за своё место службы, и стремление хорошо делать важное дело, доверенное народом.

Мы стояли под скромным обелиском, на вершине которого распластал крылья макет фронтового ТБ-7, и председатель совета ветеранов А. Заболотский, как бы подводя итог нашей встрече с гвардейской частью, с гордостью сказал:

— В надёжные руки передали эстафету!

* Ворошиловградской - ныне Луганской области

Матти ЛЮКАЛЯ. (Корреспондент газеты «Тнедонантая»).

Алексей ГОРОХОВ. (Спец корр. «Правды»). Н-ский авиагарнизон - Москва.

Дата публикации на сайте: 14.02.2015 г.