МОТИВАЦИЯ

<< 2 >>

До войны официальная позиция командования RAF предполагала, что бомбардировки целей на вражеской территории будут осуществляться днем. Это не означало, что обучение ночному бомбометанию было просто проигнорировано, но было непонятно, какие могут быть основания, чтобы наши бомбардировщики не могли летать к своим целям, их выявлять и бомбить в дневное время. Так в то время предполагалось, что тактика будет гибкой, что позволит осуществлять как дневные, так и ночные бомбежки, но на практике экипажи оказались недостаточно обучены для полетов на большие расстояния в любую погоду, чтобы найти и сбрасывать бомбы на точечные цели ночью.

Однако, как наш, так и немецкий опыт с началом войны показал, что защита бомбардировщиков в дневное время оказалась недостаточной и, возможно, на практике неосуществима. Решение проводить бомбардировки целей на территории Германии в темноте стало неизбежным. Но новые требования для средств навигации и слепой бомбардировки, которые возникли от принятия такого решения, вызвали естественную озабоченность руководителей RAF, научных учреждений и комитетов от возникших проблем противовоздушной обороны, необходимого затемнения и при отсутствии какой-либо научной оценки результатов наших ночных бомбардировок. Находились люди, которые высказывали свои сомнения, но в целом складывалось впечатление, что тренированные экипажи безошибочно проложат свой боевой путь через оборону противника, снизятся и точно сбросят бомбы на цель. Также считалось само собой разумеющимся, что цели будут уничтожены.

Это нам досталось от довоенного наследства, в представлениях того времени завышалась разрушительная сила и угроза от бомбардировщика. С началом немецких воздушных налетов, люди в больших городах, и за их пределами, ожидали, что с большой вероятностью будут уничтожены. И только позднее, с военным опытом, они узнали, что, хотя, бомбардировка и охватывают большую область, воронки от бомб, в своем большинстве, редки и их количество приемлемо. Граждане уже привыкли к угрозам от бомбардировок и надеялись выжить. Это только в сравнительно немногих случаях достигалась высокая эффективность от бомбардировок.

Можно отметить несколько уроков, извлеченных от немецких налетов. Один из них состоял в том, что моральный дух может укрепляться, а не ослабевать, когда бомбардировки происходят в относительно небольшом масштабе. В тотальной войне, гражданское население имело возможность разделить опасность от действий противника со своими родственниками и друзьями в погонах. «Величайшие эмоции и страшный опыт на поле боя", сказал Черчилль в эфире 27 апреля 1941 года, "в настоящее время хорошо или плохо для всего населения. Мы гордимся тем, что находимся под огнем противника." Еще один важный урок, что повреждение от бомбардировок не ограничивается разрушением промышленных предприятий. Если пульс города, его транспорт, вода, электроэнергия, жилье и административные услуги нарушались, эффект на выходе был немедленным и широко распространенным.

В радио эфире Черчилль утверждал, что британская нация, как никогда в своей истории, делится и передает свой опыт, чтобы победить или умереть. К этому времени, они уже достаточно хорошо знали, что могут, конечно, умереть при воздушных налетах, более 40000 из них уже это сделали. Но, как весной 1941 года, они надеялись победить? Единственный возможный ответ, надежда на надлежащее применение военно-воздушных сил. Так же, как подводная лодка была сильным оружием, значительно уступающим по рангу в военно-морских силах, так и разрушение промышленного потенциала в результате бомбардировок было настоящим мощным оружием, из всех классов, изобретенных на земле.

Были два принципиальных фактора, которые доминировали в общественной подсознании. Во-первых было отвращение к позиционной войне 1914-18 годов, казалось, что даже ужасы бомбардировок, предпочтительнее. Во-вторых, было осознание того, что Великобритания никогда не сможет выиграть континентальный войну, если её противник не будет смертельно ослаблен некоторыми косвенными средствами; блокадой, из-за вмешательства мощного континентального союзника - либо от бомбардировок.

После Первой мировой англичане были уверены, что следующая война будет войной в воздухе, что бомбардировщики будут происходить постоянно и они были приучены к идее воздушной бомбардировки. С тех пор они привыкли к реалиям дневных и ночных бомбардировок всех сил Люфтваффе и были готовы, чтобы собраться и дать отпор. Немцам, с другой стороны, было обещано Герингом, что ни одна бомба не упадет на Руром. Англичане желали увидеть, как они будут реагировать на подобное обращение.

Мы не можем обманываться тем фактом, что британцам, больным от поражений и унижений от рук агрессоров, не нужно ничего больше, чем видеть боль людей Германии. Они стали невольниками в войне на выживание против зла и тирании, войны, которая быстро становится личным делом каждого. (Их ждет злой рок, если они это потеряют, или слишком легко это забудут.) Британцы, как нация, стали жертвами неспровоцированного штурма, в своих домах, на своих граждан, на их жизни, и вполне естественно, что они должны прийти к идентификации себя к необходимости наступательных бомбардировок. "Со всех сторон", сказал Черчилль в палате общин 8 октября 1940 года, "крик "Мы можем принять это", но также еще крики: "Получите их обратно." Этот анализ чувств разбомбленных лондонцев, с его намеком возмездия на будущее, был встречен с длительными аплодисментами. В течение двух месяцев, с сентября по ноябрь 1940 года, Лондон бомбили в среднем по 200 бомбардировщиков за ночь, так немцы предполагали сломить дух лондонцев, доведя его до точки, когда правительству будет невозможно продолжать войну и приведет к коллапсу гражданской морали. И когда бомбардировки Лондона не дали ожидаемой капитуляции, и наступление сосредоточилось на больших провинциальных городах, все это только увеличило решимость нанести ответный удар. Тяжелые потери и аварии в ночных полетах снижали эффективность немецких рейдов, и они наконец были остановлены, когда Гитлер приказал масштабную передачу боевых единиц на восток для его готовящегося нападения на Россию. Но тем временем, эти рейды произвели весьма значительный "побочный продукт", решимость британского народа в проведении бомбардировок Германии. Годы попыток умиротворения имели эффект объединения страны против нацистов, когда война, наконец, пришла, налеты авиации создали праведное негодование против самих немцев.

На 22 июня 1941 года, после нападения Германии на Россию, Черчилль ясно предрекал будущие бомбардировки, направленную специально на немецкий народ. "Мы будем бомбить Германию," сказал он, "днем и ночью, во все возрастающей мере, бросая на них из месяца в месяц более тяжелый калибр бомб, и заставляя немецкий народ вкусить и глотать каждый месяц большую дозу несчастья, чем они осыпали человечество". Мощная эмоциональная сила этого аргумента преодолела последние остатки щепетильности.

Нельзя приписывать само существование и последующий рост бомбардировочной авиации стремлением к репрессиям. С Германским иммунитетом, полученным через ее огромные завоевания от блокады, с нашими сухопутными силами ослабленными и лишенными контакта и с молодыми и независимыми Военно-воздушными силами, полными решимости играть свою роль, стратегический бомбардировки Германии были неизбежны. Нация борется за свое существование, сталкивается с альтернативой поражения и порабощения, использует все оружие, что имеет.

Британские люди не связывали вместе и не разделяли академическими соображениями и благовидными аргументами то, кто начал это - кто начал войну, которая привела к массированным бомбардировкам, кто первым начал войну против народов. Они знали, кто ее начал. Привыкшие к демократии, они не могли поверить, что Гитлер и нацисты не полностью представляли немецкие желания и немецкие отношения. В противном случае немцы бы их не стоили. Здесь было зло, и оно должно быть уничтожено. Если это означало полное уничтожение Германии, тем лучше для их детей и для детей их детей.

Чтобы понять наступление бомбардировщиков, в котором план тысячи самолетов был первым реальным олицетворением, важно понять настроения в умах тех лет. Преобладающие настроения было на более высоком уровне, чем самосохранения, мести или расовой ненависти. Это было настроение жертвы. Люди чувствовали, что они принимают участие в крестовом походе. Они чувствовали, и было предложено думать, что они представляли всю покоренную Европу, действительно свободный мир, стоял позади них.

Как уже было сказано, в качестве своего рода призыва адвоката от имени британского народа, что они не были должным образом осведомлены о британской политике бомбардировок 1942 - 1945 годов и, следовательно, их вина должна быть оправдана, если есть вина за разрушения немецких городов и страдания немцев. Это была ошибка политиков, руководителей Вооруженных сил, возможно, даже одного фанатика. С другой стороны, высказывалось мнение о тяжелом и более убедительном бремени вины. Правда в том, что британские люди были хорошо осведомлены, через высказывания Черчилля и других, о планах на опустошения Германии бомбардировками. Это была политика, которую они тщательно утверждали. В конечном итоге, они сами ее потребовали.

<< | >>