Expertenstaffel за Полярным кругом

Весной 1943 г. в Заполярье вновь резко активизировалась боевая деятельность авиации.

В небе над Мурманском снова, как и год назад, начались упорные воздушные поединки истребителей за господство в воздухе,

которым пока по прежнему владели пилоты Люфтваффе.

В конце февраля 6/JG5, оснащенная новыми Bf109G-2, вернулась на Полярный фронт. Местом базирования эскадрильи стал недавно построенный аэродром Сальмиярви, расположенный севернее города Никель. Немецкие источники утверждают, что два последующих месяца — март и апрель — для пилотов Expertenstaffel стали триумфальными, они продемонстрировали свое виртуозное мастерство и добились самых высоких результатов, сбивая почти в каждом бою десятками вражеские самолеты.

Этот период боевой деятельности «экспертов» заслуживает пристального внимания. Автор изучил большое количество архивного материала, а также обратился к воспоминаниям советских ветеранов, которые имели непосредственное отношение к этим событиям, и после тщательной исследовательской работы пришел к выводу, что действительно в эти весенние месяцы 1943 г. пилоты 6-й эскадрильи подтвердили свое высокое боевое мастерство, сражаясь с численно превосходящим противником, и не возвращались на свой аэродром без новых побед. Но количество сбитых ими самолетов было не больше, чем летом 1942 г. Секрет «феноменального» успеха немецких асов в это время заключается в том, что в 1943 г. разница между реально сбитыми самолетами и заявленными победами теперь увеличилась в несколько раз по сравнению с предыдущим годом. А в 1944 г. это соотношение достигнет примерно 1:8, а в отдельных случаях и более.

Первый результативный воздушный бой 6/JG5 в небе Заполярья в 1943 г. произошел 10 марта около 12 часов дня. Согласно немецким данным, семь Bf109 на подступах к Мурманску атаковали большое соединение советских истребителей, состоявшее из «Киттихауков», «Аэрокобр» и «Харрикейнов». В упорной схватке с истребителями противника особенно отличился лейтенант Вайссенбергер в паре с ведомым унтер-офицером Гертнером (Uffz. Gurrtner). Уже с первой атаки им удалось расстроить боевой порядок русских, после чего немецкий ас без труда заходил в хвост своим жертвам и сверху в упор, короткой очередью из всех огневых точек сбивал вражеский самолет. Лишь последнего из атакуемой группы немецкий ас уничтожил лишь после третьей атаки. В результате серии молниеносных ударов, нанесенных в вертикальной плоскости, Вайссенбергер записал на свой боевой счет шесть сбитых самолетов противника: три «Киттихауков» и три «Аэрокобры»!!

Оперативная сводка 122-й ад ПВО №069 от 10.03.43 г. подтверждает успех немецких пилотов: «В 11:55 с аэродрома Арктика были подняты четыре «Харрикейна» и один «Киттихаук» 1-й эскадрильи 767-го ИАП под командованием старшего лейтенанта Точилкина. В районе аэродрома были связаны боем с 10 Ме-109. Бой длился 20 минут.

В период боя была запрошена помощь в 258-й сад, но самолеты этой дивизии не подошли. 122-я дивизия другие самолеты поднять не могла, так как аэродром Арктика был блокирован, а на аэродроме Роста не было боеготовых самолетов (одни только что вернулись с патрулирования над городом, другие стояли на заправке).

В воздушном бою было сбито два Ме-109. Наши потери: сбито три самолета, два самолета сели вне аэродрома. С боевого задания не вернулись: капитан Полозков, старший лейтенант Точилкин. Младший лейтенант Знаменский и старший сержант Андреев получили ранения». Лишь в одном немецкая сторона слукавила: в этом неравном бою были сбиты не «Киттихауки» и не маневренные и довольно опасные для «Мессершмиттов» «Аэрокобры», а порядком потрепанные в предыдущих схватках тихоходные «Харрикейны», на которых и в 1943 г. воевали советские летчики, входившие в состав ПВО. Лучшей мишени для немецких пилотов, летавших на мощных Bf109G-2, нельзя было и придумать. В боевом отчете авиадивизии ПВО отмечно, что в этом бою немецкие пилоты удачно применяли тактический прием «клещи» и внезапные атаки со стороны солнца.

Два участника этого неравного воздушною боя, В.П. Знаменский и Т.Д. Гусинский, дожили до наших дней и хорошо помнят все перипетии той жестокой схватки с асами из 6/JG5. «Утро 10 марта в погодном отношении выдалось благоприятным. — Вспоминает Тимофей Демидович Гусинский. — Наша четверка «Харрикейнов» в составе: ведущий — старший лейтенант Точилкин, наш опытнейший летчик, аяу него ведомый, вторая пара — младший лейтенант Знаменский и старшина Андреев, уже успевшая в этот день сделать один боевой вылет на прикрытие порта, готовилась к следующему вылету. Четвертый самолет не успел дозаправиться, как в воздухе показалась красная ракета.

Взлетели курсом на город. После первого разворота четверка была в сборе. Развернувшись градусов на 200, мы увидели справа выше нас вытянутый строй «стодевятых». У нас к этому моменту было метров 900 высоты, у них около 1500 метров. Наш ведущий развернул четверку правым доворотом навстречу немцам и мы прошли ниже первых двух четверок, завязав бой с замыкающими «стодевятыми». В один момент мы оказались в окружении. Можно представить, что это был за бой четверки маломощных «Харрикейнов» против одиннадцати первоклассных истребителей. Опасаясь наших аэродромных зениток, немцы оттягивали бой на юго-восток от аэродрома. Мы, огрызаясь, уходили из-под атак, но не хватало секунд, чтобы атаковать самим, так как на хвосте постоянно висел «мессер», а помощи ждать было неоткуда. Они нас били по выбору и «свечой» уходили вверх для повторной атаки. Мотор задыхался, не хватало сил выбраться наверх из черного котла боя. В какой-то момент прозевал атаку снизу и мотор заглох. Досталось и кабине. Я сразу бросил самолет в пике, ибо знал, что недобитых немцы быстро добивали, но тут же круто начал выводить из пикирования. Вывод у меня совпал с выравниванием, и я произвел посадку на «живот» строго на вершине сопки. Пропахав фюзеляжем и носом спрессованный снег, самолет встал на нос, качнулся раз-другой вперед-назад и замер.

С большим трудом удалось сдвинуть фонарь по перекошенным рейкам кабины, и я вывалился на снег, как со второго этажа. В воздухе наших не было. Немцы покидали поле боя. Осмотревшись, я встал на лыжи и пошел в направлении Кировской железной дороги. В то время существовало неписаное правило, машинисты паровозов, завидев летчика на рельсах, останавливались, подбирали и доставляли их на аэродром. Шел все светлое время, к вечеру повалил снег и видимость резко ухудшилась, но тут мне снова повезло. Слева направо с шумом и собачьим лаем проносилось стадо оленей. Я выхватил пистолет и выстрелил вверх. Олени, как по мановению волшебной палочки, замерли. Смотрю на меня направлен не меньше, чем метровый ствол старого ружья. Я поднимаю свой пистолет вверх и прячу в кобуре. Ствол опускается. Подхожу, здороваемся за руку, знакомимся.

Гостеприимные оленеводы напоили чаем, обогрели и доставили меня на упряжке из четырех оленей на аэродром. Вторым вернулся Знаменский, когда снял шлем — вся голова красная от крови. Задело осколком, через три дня в тундре солдат ВНОС, обходя линию связи, случайно наткнулся на полуживого Андреева. Позвонил в дивизию. Командир полка майор Янчевский сам вылетел на У-2 и привез раненого летчика. Старшего лейтенанта Точилкина нашли в конце мая, когда основательно подтаял снег. Выяснилось, что он выбросился с парашютом на малой высоте и сломал ногу. Другая была прострелена. В горячке полз, волоча за собой купол парашюта, так и остался лежать с ним...»

Через день, 12 марта, эскадрилья в составе семи Bf 109G вылетела на боевое задание с целью обеспечения действий своей бомбардировочной авиации, путем блокирования аэродрома Шонгуй. Вспоминает бывший летчик 2-й эскадрильи 19-го гв. иапД.С. Гончаренок:

«12 марта 1943 г. немецкие самолеты заблокировали наш аэродром и летали по его границе, пользуясь тем, что зенитного прикрытия у нас не было. Командир дивизии (258-я сад. — Прим.авт.) Рефшней-дор-Калугин приказал поднять в воздух эскадрилью. Командир полка (19-го гв.иап. — Прим.авт.) Новожилов доложил, что аэродром блокирован истребителями противника. Но Рефшнейдор-Калугин повторил приказание, и Новожилов дал команду взлететь третьей эскадрилье.

Первым взлетел гвардии капитан И. Миусов, только что назначенный заместителем командира эскадрильи. Взлететь и сразу попасть в лапы к немцам на неготовом к бою истребителе — не убраны шасси, скорость не набрана - было равносильно самоубийству. Миусов прекратил налет и дололжил, что мотор дает перебои. Командир приказал повторить взлет. В это время в воздух поднялся ведомый Миусова летчик Ивченко. Его сразу подожгли, и он упал на лес¹. Взлетел летчик Романенко, затем Чернов. Оба сразу были сбиты. Взлетел еще один самолет. И тоже загорелся. Взлетел Миусов, но, как только он оторвался от земли, его атаковали два «Мессершмитта» и зажгли. Миусов, падая в лес, только успел сказать по радио: «Прощайте, товарищи!»

После этого летчики полка, сидевшие в самолетах в готовности №1, включили передатчики и, не договариваясь, каждый в отдельности, заявили. Это была большая трагедия для полка. Тот, кто был в это время на командном пункте полка, рассказывал: Новожилов после каждого вылета самолета докладывал по телефону командиру дивизии: «Выпустил третий самолет — горит». «Выпускай следующего», — слышно было в трубке телефона. «Выпустил четвертого — сбит». «Выпускай следующего!» После гибели Миусова, Новожилов в сердцах ударил трубкой об аппарат, разбил ее в дребезги, сел и заплакал». Все летчики, не стыдясь слез, оплакивали так глупо погибших друзей. После этого случая Рефшнейдор был переведен от нас (на Кандалакшское направление командиром 260-й сад. — Прим.авт.)».

Тем временем четверка Ju88 отбомбилась по аэродрому Мурмаши с одного захода, в результате чего погибли несколько человек и был уничтожен один бомбардировщик «Бостон» 137-го бап. Но над аэродромом Шонгуй все же произошел воздушный бой, в котором немцы потеряли один Bf 109. Пять «Аэрокобр» 19-го гв.иап под командованием заместителя командира полка гвардии капитана И.В.Бочкова, патрулировавшие в районе Туломской ГЭС, были отозваны на аэродром. Они сходу атаковали барражирующие над взлетной полосой «Мессершмитты». Гвардии капитан К.Ф.Фомченков, один из самых опытных летчиков полка, догнал уходящий вверх «стодевятый» и в тот момент, когда немецкий истребитель завис в верхней точке «горки», сбил его. Из «мессера» выбросился с парашютом немецкий пилот. Но в следующую секунду самолет Фомчонкова был подбит. Раненому летчику все же удалось посадить «на брюхо» «Аэрокобру» на своем аэродроме. Затем в завязавшемся бою немцам удалось сбить еще две наших машины².

Почти все сбитые в этом бою советские истребители — четыре «Киттихаука» и две «Аэрокобры» — были записаны на счет лейтенанта Вайссенбергера, количество воздушных побед у которого перевалило за полсотни. Лишь один Р-40 пополнил счет другого немецкого летчика — фельдфебеля Дитриха Вайничке (Fw.Dietrich Weinitschke). По иронии судьбы этот пилот был из состава 5/JG5, которая в это время действовала на Кандалакшском направлении. Окончивший ускоренные офицерские курсы — в Люфтваффе уже сказывалась нехватка опытного командного состава — фельдфебель Вайничке имел к этому времени на своем боевом счету 17 побед, и должен был одержать хотя бы еще одну, для того чтобы получить офицерские погоны. Напросившись участвовать в совместном вылете с «экспертами», он отправился в бой на личном самолете командира истребительной группы гауптмана Карганико, но, сбив вражеский самолет, ему так и не удалось уже никогда стать офицером. Приземлившись на нашей территории, немецкий пилот попытался на лыжах уйти к своим, но на следующий день был взят в плен³.

Впрочем, едва ли в 6-й эскадрилье сильно горевали по этому поводу, поскольку в тот же день (13 марта) на счету подразделения была зарегистрирована 500-я воздушная победа. И снова, как и в предыдущих вылетах, отличился Тео Вайссенбергер. Утром, вылетев по тревоге в составе эскадрилий в паре с фельдфебелем Хорстом Ролле (Fw. Horst Roily), они наткнулись на четыре Пе-2 из состава 80-го бап 261-й бад, сопровождаемых пятеркой Р-40. Советские самолеты пытались в рассветной мгле нанести внезапный удар по аэродрому Луостари.

Первые атаки «полярных охотников» летчиками «Киттихауков» из состава 20-го гв.иап и 195-го иап удалось отбить. В это время «пешки» с одного захода сбросили свои бомбы на летное поле вражеского аэродрома, но дальнейший ход боя сложился не в нашу пользу. Стремительно маневрируя во всех плоскостях, немцам удалось отсечь советские истребители от бомбардировщиков, чем не замедлил воспользоваться Вайссенбергер со своим ведомым. Набрав высоту пара «мессеров» стремительно атаковала растянутый строй пикировщиков сверху. Один за другим загорелись три «Петлякова»⁴, два из них сбил Вайссенбергер, но для фельдфебеля Ролле эта схватка едва не оказалась фатальной: посланная одним из штурманов точная очередь из крупнокалиберного УБТ, изуродовала двигатель «Мессершмитта», и немецкому пилоту пришлось покинуть горящий истребитель с парашютом. Погода в тот день не баловала, порывы сильного ветра раскачали спасительный купол и в момент приземления Ролле с размаху так «приложился» о камни, что сломал обе ноги. Это было его первое ранение, а в течение 1943 г. его ждали еще два...

Вайссенбергер после возвращения, сейчас же предпринял попытку найти своего ведомого. Вылетев на штабном «Шторхе», он в конце концов разыскал раненого Хорста Ролле и доставил его на аэродром. Во второй половине дня он снова в воздухе. На этот раз в паре с Альбертом Бруннером. В районе Ваенги они атаковали «Харрикейны» 78-го иап ВВС Северного флота. Капитан А.В.Калошин, подбитый на взлете, совершил вынужденную посадку на льду озера Средне-Ваенгское, поблизости приземлился и тяЖело-раненный сержант А.В. Козлов, который спустя некоторое время умер в госпитале.

Надо заметить, что боевая деятельность 6-й эскадрильи в районе Мурманска весной 1943 г. не осталась незамеченной противником. Информация о ней появилась в месячном отчете (за март) 324-й истребительной авиадивизии. В нем, в частности, говорилось:

«Немцы, по-видимому, имеют группу асов 6-8 человек, которые летают, как правило, парами в районах наших аэродромов и охотятся за взлетающими и производящими посадку самолетами. Также на дорогах атакуют автомашины и группы людей.

Замечено, что асы летают на новых самолетах типа Me- 109Г5. Были случаи, когда они применяли следующий тактический прием: один самолет под прикрытием 4 Me-109, появляется в районе нашего аэродрома и имитирует вынужденную посадку на наш аэродром, иногда даже беспорядочное падение, но в последний момент пилот выравнивает свой самолет, убирает газ, выбирает себе цель и атакует. Группа прикрытия в бой не вступает, а лишь прикрывает действия этого одиночного охотника, но сразу же вступаете бой, если ему грозит опасность быть сбитым нашими истребителями. Эта группа асов смело идет в атаку и, как правило, воздушные бои ведет на низких высотах с бреющего полета. Этими приемами асы часто добивались хороших результатов, сбивая по 2-3 наших самолета».

27 марта над аэродромом Мурмаши произошел еще один воздушный бой с участием «экспертов» 6-й эскадрильи. В тот день пять Ил-2 из 17-го гв.шап под прикрытием четырнадцати истребителей 258-й смешанной авиадивизии (пять «Киттихауков» и столько же «Аэрокобр» из состава 19-го гв. иап, а также и по паре «Киттихауков» и «Томагавков» из 20 гв.иап) вылетели на штурмовку вражеского аэродрома Луостари. Однако во время сбора в районе аэродрома появились вражеские самолеты: три Bf110 под прикрытием шести Bf109. «Стодесятые», идя пеленгом, сходу сбросили бомбы на взлетную полосу, не причинив ей большого вреда, после чего скрылись в западном направлении. Оставшиеся «стодевятые» вступили в бой с нашими истребителями. По радио экипажам Ил-2 было передано распоряжение немедленно приземлиться.

В это же время пилоты 6-й эскадрильи бесприцельно сбросили на Мурманск бомбы и направились к советскому аэродрому, где уже шел воздушный бой. В этой схватке советские ВВС потеряли один Ил-2 и два «Киттихаука», еще два «горбатых» оказались тяжело повреждены. Для немцев этот бой также не прошел безболезненно — «желтая двойка» унтер-офицера Эдмунда Кришковского попала под точный огонь одной из «Аэрокобр» и, оставляя шлейф дыма, приземлилась на фюзеляж в районе советского аэродрома6. Наши летчики потеряли один Ил-2 и два «Киттихаука». Два штурмовика получили значительные повреждения.

Сохранились воспоминания об этом воздушном бое двух летчиков, воевавших друг против друга. Интересно сопоставить и «посмотреть» глазами участников на этот один из многочисленных эпизодов той уже далекой жестокой войны. Из интервью, данного командиром 6/JG5 обер-лейтенантом Генрихом Эрлером, немецким журналистам:

«Мы вылетели на шести самолетах на «свободную охоту» и отправились искать противника над его собственными аэродромами. На этот раз нам повезло и мы обнаружили к западу от аэродрома Шонгуй целую стаю «Аэрокобр», «Киттихауков» и штурмовиков Ил-2. В общей сложности там было около тридцати самолетов. По всему было видно, что они только что взлетели с намерением преподнести сюрприз одному из наших аэродромов. Однако сюрприз выпал на долю русских. Вражеское соединение вытягивалось в западном направлении на очень малой высоте. Основная группа из 15 самолетов шла в сомкнутом строю, а остальные следовали в парах. Четверо наших атаковали главное соединение. Такие атаки всегда быстротечны. В том бою едва ли прошло четыре минуты, как я отправил на землю пять вражеских самолетов. (После этого боя Тео Вайссенбергер на свой боевой счет записал четыре воздушных победы: два Р-39 и столько же Р-40. — Прим.авт.). Два разбились на восточном берегу Туломы, третий — на западном. На четвертый и пятый я зашел с широкого правого разворота. Следующий кандидат теперь летел слева от меня, слегка впереди, причем я был на высоте всего 150 метров над землей. Внизу слева от меня крутились три «Киттихаука» и одна «Аэрокобра».

В тот момент, когда я уже собирался открыть огонь по самолету противника, летевшему впереди от меня, вдруг в кабине раздался оглушительный взрыв и она наполнилась едким дымом. Отвалив в сторону, я попытался оценить размер повреждений. В левом крыле самолета зияло огромное отверстие, отсутствовала законцовка правой консоли, но двигатель работал ровно, без перебоев... Мелкие осколки задели мою левую ногу и руку, но боли я не чувствовал. Поразмышляв, я решил возвращаться. Уже на аэродроме выяснилось, что тяжелая пулеметная пуля угодила в мои боеприпасы и вызвала взрыв 20-мм пушечного снаряда. В мой самолет попали дважды, и он не развалился лишь благодаря очень тонкой металлической полоске. Еще одна стычка — и она бы не выдержала».

По видимому, «Мессершмитт» Эрлера привлек внимание уже упомянутого в этой статье пилота 19-го иап, Д.С.Гончаренка.

Вот, что он рассказывал много позже: «...Когда наши Илы взлетели, а мы поднялись для их сопровождения, над нами уже оказались «Мессершмитты». Мое звено прикрывало левый фланг штурмовиков. Ударной группой прикрытия была эскадрилья капитана Кутахова.

Занимая свое место в общем боевом порядке, я заметил четверку Me-109, идущих в атаку на штурмовиков. Я направил свой самолет им навстречу и попросил ведущую пару лейтенанта Пузанова прикрыть мою атаку. Но Пузанов вместо того, чтобы идти за мной, почему-то набирал высоту, ушел в облачность и пристроился к группе Кутахова. Я оказался один против четырех немцев. Дав мотору максимальные обороты, я открыл огонь по ведущему Me-109, который атаковал штурмовиков. Фашист отвалил в сторону и будто бы задымил. Я пошел следом, но не мог дотянуться до него по высоте, перевернул самолет и заметил, что у меня в хвосте еще один «стодевятый».

По радио постоянно были слышны голоса наших летчиков. Я вызвал своих, но ответа не последовало. Напрягая усилия, я продолжал бросать самолет то вверх, то вниз и уходил от ударов. Мне удалось снова поймать в прицел Me-109, который продолжал носиться, слегка дымя. Нажал на гашетку, и трассы пуль шести крупнокалиберных пулеметов пронизали «мессер». Он резко клюнул и, сильно дымя, пошел на запад. Когда самолет противника стал падать на сопки, я заметил трассу снарядов, идущих к моему самолету. Я резко развернул машину. Один Ме-109 проскочил мимо, но навстречу шли еще два желтоносых стервятника. Я нажал на гашетки, но пулеметы молчали, а мотор стал захлебываться, сбавляя обороты. Высота падала, самолет мой почти касался верхушек деревьев. Временами двигатель прибавлял обороты, потом они снова резко снижались. Впереди увидел Тулому. Решил сесть на лед реки, не выпуская шасси. Пронеслась мысль — после посадки из самолета не выходить, чтобы меня не добили на земле, как это произошло несколько дней назад с одним из летчиков.

Выпустив тормозные щитки, я плавно подвел самолет к поверхности реки. Но лед перед плотиной электространции оказался тонким и проломился. Самолет, а вместе с ним и я, быстро стали погружаться. Не раздумывая, я освободился от крепящих ремней и парашюта, с трудом открыл фонарь самолета, оттолкнулся от борта самолета, еще один судорожный взмах руками - и я на поверхности, среди плавающих льдин. Как вдруг был оглушен ревом мотора и увидел рядом фонтанчики воды от разрывов снарядов. Протерев глаза, заметил, что заходит на штурмовку второй Me-109. Я быстрее поплыл к берегу и как только немец стал пикировать, нырнул под льдину. Вынырнул с другой стороны, заметил брызги у парашюта. Оказывается парашют отвлекал огонь на себя. «Мессеры» сделали по четыре захода, разбили чехол парашюта и, к счастью, скоро улетели. Через день я снова был в полете вместе со своими товарищами. Через неделю эпроновцы⁷ достали с семнадцатиметровой глубины мой самолет. В нем было тридцать дыр, в том числе две пушечные на правой плоскости и одна - на левой. Ремонтники подлечили его, и через месяц я снова вылетел на своем «Киттихауке».

4 апреля встреча с «экспертами» стала роковой для летчиков 19 гв.иап. В первой половине дня на прикрытие Туломской ГЭС с аэродрома Шонгуй вылетели пять «Аэрокобр» и четыре «Киттихаука». Первыми в небо поднялись гвардии капитан Кутахов (командир группы) и гвардии капитан Бочков. Оба аса, имевшие не один сбитый вражеский самолет, не стали ждать, когда над аэродромом соберется вся группа, и, набирая высоту, направились в район аэродрома Мурмаши, где (судя по радиоперехватам) уже шел воздушный бой.

Пробившись сквозь облачность на высоте около 4000 м, советские летчики заметили пару «Мессершмиттов», которые, не приняв боя, стали уходить в западном направлении. «Аэрокобры» начали преследовать уходящие вражеские самолеты, но неожиданно сверху, со стороны солнца, были атакованы четырьмя Bf109G. В завязавшемся бою Кутахову и Бочкову какое-то время удавалось отбивать атаки «мессеров», вызывая по радио подмогу. Но основная группа истребителей 19 гв.иап в это время над своим аэродромом была также связана боем.

Вскоре немецким летчикам удалось разъединить пару советских истребителей. Кутахов на боевом развороте видел, как один Bf109G зашел в хвост «Аэрокобры» его ведомого, гвардии капитана Бочкова, и с близкого расстояния длинной очередью буквально разнес хвостовое оперение самолета. Из падающей неуправляемой машины сначала выпала боковая дверь, а за ней выпрыгнул летчик. Но при прыжке из самолета Иван Бочков ударился головой об остатки стабилизатора «Аэрокобры» и, по-видимому, потерял сознание или был убит, так как парашют не раскрылся. К этому времени, совершив 308 боевых вылетов, он имел на своем боевом счету семь лично сбитых самолетов противника и 32 в группе. В конце концов, гвардии капитану Кутахову удалось уйти в облака и оторваться от «Мессершмиттов».

В тот же день летчики 19-го гв.иап вновь встретились с «полярными охотниками». На этот раз в районе аэродрома Луостари, для удара по которому они сопровождали штурмовиков 17-го шап. На обратном курсе советские самолеты настигли четыре Bf109G. Первые атаки «мессеров» прикрывавшим «Киттихаукам» под командованием гвардии старшего лейтенанта Г.Ф.Дмитрюка удалось отбить. Возможно усилия командира не остались незамеченными, поскольку вскоре его Р-40 был подбит, а сам он ранен. Советскому летчику ничего не оставалось как приземлиться в районе озера Лой-явр на территории, занятой врагом. После трех дней трудного перехода по заснеженной тундре, Григорию Дмитрюку удалось вернуться к своим. А в продолжавшемся воздушном бою Bf109G сбили «Аэрокобру» 19-го гв. иап, в кабине которой погиб гвардии лейтенант В.М.Габринец. Гораздо больше повезло гвардии старшему сержанту А.А.Пузанову — он смог удержать в воздухе изрешеченный «Томагавк», на котором перелетел линию фронта и совершил вынужденную посадку в районе озера Кошка-явр.

Наибольший успех из числа участвовавших в том вылете «экспертов» выпал на долю обер-фельдфебеля Альберта Бруннера, заявившего по возвращении (хотя и несколько затянувшегося) о четырех сбитых, которые довели его счет до 42 побед. Но и он был сбит в этом воздушном бою. Позднее он вспоминал:

«Мы вылетели по тревоге. На соседний аэродром совершили налет штурмовики противника. Приближаясь к авиабазе, я сбил «Томагавк». Вдруг откуда-то появилась стая «Аэрокобр». Я завязал воздушный бой с четырьмя из них и вскоре сбил две. Моего четвертого противника я атаковал в лоб. Неожиданно для себя я услышал посторонний грохот; от крыльев и хвоста полетели куски обшивки, после чего двигатель тут же заглох. Теперь надо было спасаться. К счастью, я обнаружил поблизости замерзшее озеро и мне удалось посадить истребитель «на брюхо» на его замерзшую поверхность. Я поджег свой самолет и принялся просто ждать — я знал, что мои товарищи начнут меня искать и обязательно найдут. И действительно, надо мной пролетели два Bf109. Вскоре рядом со мной, к немалому удивлению находившихся неподалеку горных егерей, приземлился «Физлер-Шторх», на котором я и отправился домой.»

В истории 6-й эскадрильи 13 апреля 1943 г. считается днем, когда пилоты Expertenstaffel в воздушном бою с превосходящими силами противника продемонстрировали свое незаурядное профессиональное мастерство и добились ошеломляющих результатов. Согласно официальным немецким данным, в тот день пять Bf109G, встретив в районе Мурманска более двадцати вражеских истребителей, в скоротечной жестокой схватке сбили восемнадцать самолетов из них!! Обер-лейтенант Эрлер и лейтенант Вайссенбергер тогда записали на свои боевые счета по шесть сбитых самолетов каждый, фельдфебель Бруннер — четыре, а унтер-офицеры Морс и Фальдик по одному. Было бы некорректно сомневаться в боевых достоинствах ведущих немецких пилотов, но, изучив в течение нескольких лет огромное количество архивных документов, относящихся к этому событию, автор пришел к потрясающему выводу: 13 апреля знаменитые пилоты 6/JG5 всем пустили пыль в глаза. Впрочем, читатель может обо всем сделать вывод сам.

В этот день на Мурманском направлении произошел один единственный воздушный бой. Да, и боем этот случай назвать можно лишь с большой натяжкой. Четыре «Харрикейна» 78-го истребительного авиаполка ВВС СФ, под командованием ст.лейтенанта Веревкина, в вечерние часы патрулировали над своим аэродромом. Ведущий второй пары ст.сержант Стрельников впереди по курсу заметил пять «мессеров», но не доложил командиру группы, ошибочно посчитав, что и он видит противника. «Мессершмитты» обошли беспечно барражировавшие «Харрикейны» и с задней полусферы разом одновременно атаковали их. В самый последний миг старший сержант Стрельников увидев, как два «стодевятых» атакуют ведущую пару, попытался отбить этот бросок, но было уже поздно: его ведомый, сержант А.В.Беспутько, убитый в воздухе, уже в горящем самолете отвесно падал вниз, а сам Стрельников, раненый в следующее мгновение был вынужден покинуть горящую машину с парашютом. Ведущей паре (старшему лейтенанту Веревкину и сержанту Костенок) удалось на поврежденных самолетах развернуться, и сходу, не выпуская шасси, произвести посадку на своем аэродроме. Немецкие летчики не преследовали их, посчитав, что с «Харрикейнами» покончено, продолжили свой полет.

Других потерь в этот день, в предыдущий и в последующий, не было, о чем свидетельствуют сохранившиеся оперативные сводки. Чем же можно объяснить этот «феноменальный» успех знаменитой эскадрильи истребительной эскадры Eismeer? Возможно, это было сделано в пропагандистских целях для поддержки боевого духа молодых пилотов или немецкие пилоты «продемонстрировали» свою удаль перед берлинскими журналистами, прибывшими примерно в это время на Полярный фронт специально, для того чтобы описать успехи Expertenstaffel. К сожалению, точного ответа мы уже не узнаем никогда. В то же время поверить в то, что пилоты сами решились на такой грубый и позорный подлог — трудно. Тем не менее, факт остается фактом.

Как ни странно, но этот «успех», не коснулся самого результативного «эксперта» — обер-фельдфебеля Рудольфа Мюллера. Если в 1942 г. ему улыбалась удача и сопутствовало необыкновенное везение, то в следующем году фортуна явно отвернулась от этого летчика. Уже в декабре во время лыжной прогулки «Руди» упал и серьезно повредил ногу. После выздоровления Мюллеру предоставили отпуск на Родину. Вернулся он в эскадрилью в первых числах февраля и в течение месяца записал на свой боевой счет около десятка побед.

Известны его наиболее результативные воздушные бои. Например, 17 февраля, когда Мюллер, вылетев на «свободную охоту», над аэродромом Белое море сбил один «Харрикейн» из состава 966-го иап⁸, выполнявший учебно-тренировочный полет. 21 февраля 1943 г., действуя в составе четверки Bf109G, сопровождавшей пять Ju87D, Мюллер в районе станции Полярный круг в схватке с парой «Киттихауков» и пятью «Харрикейнами» 760-го иап сбил еще один самолет этого типа⁹.

Но затем все пошло на перекосяк: 8 марта при взлете с аэродрома Алакуртти на «Мессершмитте» обер-фельдфебеля Мюллера останавливается двигатель и не успевший набрать скорость и высоту истребитель с грохотом врезается в кроны деревьев. По счастливой случайности взрыва топлива не последовало, но удар головой о прицел оказался не шуточным: пилот с легким сотрясением мозга попадает в госпиталь...

В июне 1996 г. город Мурманск вместе со своей женой посетил Вильгельм Пфайффер (Wilhelm Pfeiffer). В 1942 г., будучи в звании унтер-офицера, он летал стрелком-радистом на Bf 110 у Теодора Вайссенбергера. При посещении музея Северного флота в Росте с автором этих строк, увидев фотоснимок Рудольфа Мюллера в одном из залов, он неожиданно воскликнул: «О, Руди!..» Оказалось, что немецкий ветеран хорошо знал Рудольфа Мюллера. Вместе с ним в марте 1943 г. он лежал в госпитале. Из воспоминаний Пфайффера:

«Это был очень молодой человек; невысокого роста, весьма вспыльчивый и самолюбивый. Хорошо помню, как он уговаривал врачей выписать его досрочно из госпиталя, убеждая их тем, что уже давно здоров. Дескать, его товарищи по эскадрильи воюют, увеличивают свои боевые счета, а он вынужден здесь прохлаждаться. В своих требованиях он был непреклонен и вскоре добился своего. Госпиталь находился в Пори, там же была авиабаза, куда из Германии перегоняли истребители для JG5. Мюллер получил новый «Мессершмитт» и над аэродромом стал демонстрировать высший пилотаж. Из госпиталя хорошо было видно, какой «кувыркался». Вдруг после одного крутого витка самолет стал беспорядочно падать, но почти у самой земли пилоту удалось выровнять истребитель и посадить его. Позже я спросил Мюллера: «Что это было?» Он ответил, что в полете на какое-то время потерял сознание. Я посоветовал ему вернуться в госпиталь и долечиться, но он отрицательно покачал головой. Через некоторое время до нас дошло печальное известие: Мюллера сбили над Мурманском...»

Это случилось 19 апреля 1943 г. Шесть Bf109G около 11:00 вылетели с аэродрома Сальмияраи в район советского аэродрома Ваенга-2, по которому должны были нанести бомбо-штурмовой удар FW190A из состава 14(J)/JG5. Судя по зафиксированным четырем разрывам на взлетной полосе и одному уничтоженному прямым попаданием бомбы «Харрикейну», налет истребителей-бомбардировщиков FW190 состоялся. В завязавшемся воздушном бою в районе аэродрома немецкая сторона потеряла один самолет. Немецкие пилоты хорошо видели вынужденную посадку подбитого Bf109G, но о дальнейшей судьбе обер-фельдфебеля Мюллера долгое время ничего им не было известно.

После приземления на лед замерзшего озера на вражеской территории Мюллер, как многие немецкие летчики в подобных случаях, попытался пробиться к своим. В его распоряжении были лыжи, теплые вещи, довольно внушительный запас продовольствия, но фортуна и здесь отвернулась от «Руди». Его самолет упал недалеко от базы, где проходили подготовку диверсионные группы из числа норвежских и финских патриотов, прекрасно знакомых со спецификой местных условий. Один из участников поимки Мюллера норвежец Рагнфальд Фигеншоу (Mr. Ragnvald Figenschou) вспоминал:

«Однажды поблизости от нашего лагеря произошел воздушный бой. Было сбито два самолета, один из них совершил вынужденную посадку недалеко от нас. Комендант лагеря организовал поиск сбитых летчиков. Были посланы два отряда, в один из них вошли два норвежца и 5-6 русских финнов. Отойдя на небольшое расстояние, мы обнаружили немецкий самолет, севший «на брюхо» на лед замерзшего озера. Судя по следу, пилот ушел на лыжах. Мы какое-то время шли по его следу, пока он неожиданно не оборвался. Никаких признаков пилота. Потоптавшись на месте, решили возвращаться обратно по следу и вскоре после этого обнаружили немецкого летчика, сидевшего под деревом с небольшим пистолетом в руке. Он был очень перепуган и готов был застрелиться. Пилот был очень молод и белокур. Мы его отвели в наш лагерь. Позднее от переводчика мы узнали, что это был знаменитый немецкий ас по фамилии Мюллер. Другой отряд нашел мертвого советского летчика (гвардии сержанта В.П.Юдина. — Прим. авт.). Он выбросился с парашютом, но при падении на землю попал на высохшее остроконечное дерево и накололся на него».

Но вернемся к этому знаменательному воздушному бою, описание которого можно найти в многочисленных мемуарах, газетных и журнальных статьях, в которых авторы красочно и подробно описывают действия летчиков-североморцев 2-го гв.иап. Уже беглый их анализ показывает, что, несмотря на множество деталей, фигурирующих в этих описаниях (истинных и вымышленных), единого мнения о том, кто же сбил именитого «эксперта» из 6/JG5, нет. Одни утверждают, что немецкого аса сбил младший лейтенант Бокий (и это официально признано), другие называют иного участника боя — командира 2-го гв.иап капитана Сгибнева, а знаменитый летчик-истребитель Герой Советского Союза Захар Сорокин, повторивший подвиг Алексея Маресьева, в своих мемуарах уверяет, что именно ему принадлежит эта победа. Так кто же сбил обер-фельдфебеля Рудольфа Мюллера?

Будет правильным, если сначала обратиться к первоисточникам — к оперативным сводкам, составленным сразу же после воздушного боя, когда еще никто не знал, что над Мурманском сбит «любимчик Геринга» (один из ярлыков, навешенных позже на Мюллера советской пропагандой). Согласно оперативной сводке ВВС Северного флота №109 от 19.04.43 г., известно, что:

«...В результате воздушного боя гвардии капитан Сгибнев сбил два Me-109. Один Me-109 упал в пяти км юго-восточнее озера Черногубское. Падение подтверждается 72 и 542 зенитными батареями и постом ВНОС Рог-озера. Второй Ме-109Г, будучи подбитым Сгибневым, произвел вынужденную посадку в районе Ваенгского озера. Со сбитого самолета сняты: парашют, ракетница с ракетами, два головных шелковых платка, тесак, бортпаек. Летчик, судя по надписи на парашюте (был), по фамилии Мюллер.

Гвардии младший лейтенант Бокий сбил один ФВ-190. Самолет взорвался в воздухе над южной частью озера Черногубской. Данные подтверждают 72 и 542 зенитные батареи 190 ЗАП.

Гвардии старший сержант Титов сбил один Me-109. Самолет упал в 9 км юго-восточнее озера Черногубское. Падение подтверждает 72 и 542 зенитные батареи и пост ВНОС Рог-озера.

Гвардии капитан Сорокин сбил один Ме-109. Самолет упал в 2-х км южнее озера Мал-явр. Падение самолета подтверждают все летчики, участвовавшие в этом бою».

Из этого документа явствует, что немецкого аса сбил капитан Сгибнев. Кстати, и в предварительном допросе Мюллера в графе — «обстоятельства пленения» записано: «сбит в воздушном бою капитаном Сгибневым». Наверное, поэтому некоторые авторы в своих публикациях лавры победы над Мюллером отдают командиру 2-го гвардейского истребительного авиаполка. Однако в оперативной сводке №113 от 23.04.43 г. имеется дополнение к вышеупомянутой сводке: «По уточненным данным в воздушном бою 19.04.43 гвардии капитан Сгибнев сбил два Me-109, которые упали в 5-9 км юго-восточнее озера Черногубское. Гвардии младший лейтенант Бокий подбил 1 Ме-109Г, который, будучи сильно поврежденным, произвел вынужденную посадку в районе Ваенгского озера, пилот обер-фельдфебель Мюллер взят в плен...»

В оперативных сводках говорится о пяти сбитых вражеских самолетах, из которых четыре подтверждаются постами наземного наблюдения, что дало позднее повод говорить о том, что в этой схватке летчиками ВВС Северного флота «отборной» эскадрилье был нанесен тяжелый урон. Нет, посты ВНОС и наблюдатели зенитных батарей не ошиблись. В этом бою действительно было сбито четыре самолета: но 6/JG5 потеряла только один Bf 109G, ВВС Северного флота — одну «Аэрокобру», а 122-я дивизия ПВО — два «Харрикейна».

Это как раз тот случай, часто повторяющийся в небе Заполярья, когда летчики из двух разных соединений (в данном случае ВВС Северного флота и ПВО), не подчиненные друг другу, участвуя в одном и том же бою, не только не учитывали действия соседних формирований, но и записывали на свои боевые счета сбитые немцами свои самолеты, как вражеские. Ни в одном боевом отчете ВВС Северного флота не отмечено участие в этом бою летчиков ПВО, а в документах 122-й дивизии ПВО нет ни слова о летчиках-североморцах.

А вот выписка из описания воздушного боя, проведенного летчиками 769-го иап ПВО 19 апреля 1943 г.:

«Погода: облачность 6-8 баллов, высота — 1000 м, видимость — 10-15 км, ветер — зап. 2-3 м/сек, температура + 2°С.

С аэродрома Арктика для прикрытия г. Мурманска в 11:30 было поднято пять «Харрикейнов», пилотируемых ведущим — капитаном Копытиным и ведомыми: ст.лейтенант Бардаш, старшина Дыгало,

сержанты Зайцев и Малышев. В 11:33 в качестве прикрытия группы этих пяти «Харрикейнов» были подняты четыре «Киттихаука», пилотируемые ведущим капитаном Симоновым с ведомыми: старшина Брызжанов, сержанты Копов и Бондаренко.

В 11:55 группа «Харрикейнов» была над городом на высоте 7000 м, где и получила задание по радио с КП дивизии (122 АД) идти навстречу группе противника, идущей с запада к городу на высоте 4000 м. Группа «Харрикейнов» группой «Киттихауков» практически прикрытой не была, и обе группы вели впоследствии воздушные бои самостоятельно. Как только группа «Харрикейнов» развернулась в заданном районе, как ведущий капитан Копытин заметил девять Me-109, идущих спереди справа на «Харрикейны». Капитан Копытин первым пошел в атаку и открыл пулеметно-пушечный огонь по самолету противника с дистанции 200 м. Атакованный Me-109 провалился вниз в облачность. Один Me-109 тут же совершенно неожиданно атаковал сверху в хвост капитана Копытина. Самолет Копытина потерял управление и перешел в штопор (78-я победа Тео Вайссенбергера. — Прим.авт.). Летчик покинул самолет, спасаясь на парашюте. По снижающемуся на парашюте капитану Копытину пытался открыть огонь другой Me-109, но старшина Дыгало, находясь выше Me-109

на 100-150 м, произвел по нему атаку сверху слева, обстреляв его длинной очередью пулеметно-пушечного огня. Обстрелянный Ме-109 резко провалился вниз и, как потом выяснилось, упал юго-восточнее г.Мурманска. Сбитый самолет оказался Me-109Г.

Группа «Киттихауков», находясь к этому времени юго-западнее г. Мурманска на высоте 7000 м, с КП дивизии получила по радио приказание идти западнее Мурманска в р-н озера Пяйве-явр. Следуя в заданный район, группа неожиданно с запада была атакована справа спереди двумя Me-109 и тремя Ме-109 с юго-восточной стороны. Завязался воздушный бой. Капитан Симонов и старшина Брызжанов развернулись влево и атаковали уже проскочившие под них два Ме-109 сзади сверху. Брызжанов вторично развернулся влево и совместно с сержантом Коповым атаковал три Me-109 сверху в хвост, находившиеся ранее слева сзади. Пулеметно-пушечный огонь в последней атаке был открыт с дистанции 200 м. Один Me 109 после этой атаки перешел в резкое пикирование и упал в районе озера Лавно (северо-западнее г. Мурманска). Остальные истребители противника с резким снижением ушли на запад. Задание по прикрытию Мурманска выполнено. Самолеты противника не были допущены к городу. В результате воздушного боя сбито два Ме-109. Наши потери: два «Харрикейна». Летчики спаслись на парашютах. Капитан Копытин имеет легкое ранение в ногу. Самолет «Киттихаук», пилотируемый капитаном Симоновым, и самолет «Харрикейн» сержанта Малышева имеют пробоины. Вывод:

1. Группа «Киттихауков», как группа прикрытая «Харрикейнов», от последних оторвалась, взаимно группы не действовали, вследствие этого были потери материальной части.

2. Группа «Киттихауков» задачу прикрытия не выполнила».

Из представленных выше документов выходит, что первыми в бой с пилотами из 6/JG5 вступили летчики ПВО, а позже к ним присоединились поднятые по тревоге летчики-североморцы 2-го гв.иап. Таким образом, на победу над обер-фельдфебелем Мюллером могут претендовать с одинаковым правом два советских летчика — гвардии младший лейтенант Н.А.Бокий и старшина Н.С.Дыгало. Кто же из них сбил немецкого аса? Может быть этот вопрос так и остался без ответа, если бы не случай. Судьбе было угодно, чтобы автор этих строк встретился с Иваном Михайловичем Никитиным, летчиком-ветераном 20-го гв.иап, защищавшим в годы войны мурманское небо.

Любая встреча с ветераном войны интересна и приносит массу новых впечатлений и открытий, но Иван Михайлович прежде всего удивлял своей почти феноменальной памятью. Пожилой человек рассказывал о событиях полувековой давности с такими подробностями, как будто это было вчера. Автор, работая с архивными документами, не раз поражался их точности воспроизведения. Ведь разве не поразительно было услышать из уст ветерана фамилию и имя немецкого летчика, а также его год, место рождения и точную дату его гибели. Эти сведения Иван Николаевич запомнил как бы между прочим, более пятидесяти лет назад, подержав всего не более одной минуты в своих руках летное удостоверение Курта Добнера (Ufiz. Kurt Dobner из состава 14(J)/JG 5), сбитого 5 апреля 1943 г. в районе поселка Мурмаши.

Естественно, в конце концов, разговор зашел и о Рудольфе Мюллере. Иван Михайлович хорошо помнит и этот случай. «Да, его сбил наш летчик из ПВО (769-й иап ПВО базировался на одном аэродроме с летчиками 20-го гв.иап 7-й ВА. — Прим.авт.), вот только жалко, он вскоре погиб». На замечание, что немецкого аса сбили летчики-североморцы, старый ветеран привел сногсшибательный аргумент: «Да сам Мюллер признался, что его сбил «Харрикейн», а ведь в то время только ПВОошники еще летали на этих устаревших истребителях.»

Оказалось, что после задержания немецкий летчик какое-то время содержался на аэродроме Мурмаши, где размещался штаб 258-й смешанной авиадивизии. По прибытии, с ним беседовал начальник воздушно-стрелковой службы этой дивизии капитан Качан, неплохо знавший немецкий язык. Мюллер не скрывал, что он немецкий ас, награжден «Рыцарским крестом». На вопрос, знает ли, кто его сбил, коротко ответил — «Харрикейн».

На допросе Мюллер дал очень любопытные характеристики своим бывшим сослуживцам по 6-й эскадрильи. Вот некоторые из них:

«Гауптман Карганико — командир группы, среднего роста, лицо овальное с резкими чертами, блондин. Возраст 25 лет, холост. Очень осторожный пилот, хотя раньше летал довольно дерзко, но после того, как дважды был сбит, с тех пор летает осторожно. По характеру упрям, никогда не признает своих ошибок и поэтому как начальник часто допускает несправедливость по отношению к подчиненным. По своим политическим взглядам - нацист. Сбил 52 самолета. Награжден «Рыцарским крестом».

Обер-лейтенант Эрлер - командир 6-й эскадрильи. Рост 170 см, сильный, коренастый; волосы темные, носит их гладко зачесанными назад. Имеет несколько вульгарный вид. Как человек - открытый и прямой. Начальство его очень ценит как опытного пилота. Подчиненные недолюбливают за чрезмерную сухость и суровость. На своем боевом счету имеет около 70 сбитых самолетов. По своему мировоззрению -нацист. Возраст 26 лет, холост. Награжден «Рыцарским крестом».

Лейтенант Вайссенбергер - 28-30 лет, холост; предупредителен к подчиненным, летает хорошо. Был однажды сбит из винтовки над линией фронта. Имеет на своем боевом счету около 70 сбитых самолетов. Награжден «Рыцарским крестом».

Обер-фельдфебель Бруннер - 24-25 лет, шатен; рост 172 см, лицо овальное. Холост. Держит себя с достоинством, любим пилотами и начальством. Имеет 40 воздушных побед. Награжден «Железными Крестами» 1-й и 2-й степени. Дважды был сбит. Один раз пять суток пробирался к своим через тундру.

Фельдфебель Дебрихь - австриец, 26 лет, блондин, среднего роста. Любим пилотами и начальством. Как пилот, средних возможностей. Имеет на своем боевом счету до 40 сбитых самолетов. Награжден «Железными Крестами» 1-й и 2-й степени, а также «Немецким Крестом в золоте». Однажды был сбит, около недели пробирался обратно, с этого дня стал летать очень осторожно.

Фельдфебель Ролле - 23 года, рост 178 см, блондин, крепкого телосложения. Пользуется уважением у окружающих. Подает надежды стать хорошим пилотом. J Сбил 8-9 самолетов. Награжден «Железными Крестами» 1-й и 2-й степени. В марте 1943 г. был сбит над районом Западная Лица стрелком Пе-2, выбросился на парашюте и повредил ноги. Сейчас находится в отпуске в Германии.

Унтер-офицер Морс - 22 года, блондин. Начальство его не любит за болтливость и критиканство. Сбил 4 самолета. Награжден «Железным Крестом» 2-й степени.

Унтер-офицер Хардер - 21 год, стройный блондин. Считается в кругу пилотов «большим ребенком», как пилот, плохой. В воздухе не самостоятелен. Имеет три сбитых самолета. Награжден Железным Крестом 2-й степени.

Пилоты Ролле, Морс и Хардер находятся на фронте около пяти месяцев...»

Летом и осенью 1943 г. Мюллер стал частым «гостем» в наших истребительных полках. В непринужденной беседе с нашими летчиками немецкий ас рассказывал о себе, о применяемой на Севере немцами тактике, об ошибках советских пилотов и т.п. Георгий Иванович, в годы войны командир 1-й эскадрильи 768-го иап ПВО, очень хорошо запомнил одну из встреч с этим немецким асом.

«Его привезли к нам в сопровождении капитана в морской форме (это был капитан П.В.Сутягин - офицер из отдела разведки. - Прим. авт.). Мюллер был в нашей шубе, валенках, шапке-ушанке. Встреча состоялась прямо на летном поле аэродрома Арктика. Присутствовали летчики 767-го и 768-го иап. От переводчика мы узнали, что его родители были коммунистами и погибли после прихода к власти Гитлера. Он воспитывался у дяди садовника. Мюллер сообщил, что на его счету 114 сбитых самолетов, из них 70 над Англией. По времени и месту из его рассказа выходило, что он сбил Бориса Сафонова. Я переспросил переводчика, можно ли верить сказанному им. Он мне ответил, что можно. Я также спросил Мюллера, почему он воюет на стороне Гитлера, если он уничтожил его отца и мать. Он ответил, что Германия победит в этой войне, и если он перейдет на сторону русских, то его потом расстреляют.

Мюллер также рассказал, как его в последнем бою сбила русская зенитка. И он очень возмущался тем, что тогда шел на подбитом самолете на вынужденную, его атаковал советский истребитель". Я ответил, что немецкие летчики часто в воздухе расстреливают наших летчиков, спасающихся на парашюте и на земле после вынужденной посадки. Мюллер ответил, что он никогда этого не делал и привел пример, когда он подбил русский самолет над аэродромом Белое море и сопровождал его до посадки, дал летчику возможность покинуть самолет и только после этого произвел атаку по лежащему самолету. Один из наших летчиков, лейтенант Захаренков, подтвердил, что такой случай имел место на аэродроме Белое море под Кандалакшей.

Мюллер пытался преподнести нам свою тактику боя с нашими истребителями «Харрикейн», а я сидел и думал: «Сесть бы мне в «Мессершмитт», а его посадить в «английский гроб», я ему такую бы тактику преподнес, что в жизни был бы только один взлет, а посадки уже не было».

Во время этой встречи летчики 768-го иап обратили внимание на то, что Мюллер внешне очень похож на их командира 2-й эскадрильи капитана Козлова, который задал ему массу вопросов, после чего за Козловым недолго прикрепилось прозвище «наш Мюллер».

По сообщению из центра хранения историко-документальных коллекций в Москве, где хранятся личные дела бывших военнопленных, стало известно, что обер-фельдфебель Рудольф Мюллер был убит 21 октября 1943 г. при попытке к бегству, при конвоировании в лагерь №58 Мордовской АССР. Похоронен на кладбище лагеря, квадрат и могила не указаны.

По разному можно отнестись к информации этого официального документа, но бесспорным остается то, что до сих пор, несмотря на различные слухи и домыслы, дальнейшая судьба в нашем плену этого неординарного немецкого пилота до конца неясна, и что события, связанные с немецким асом, разворачивались не по привычной схеме, как это было с другими военнопленными летчиками.

А жизненный путь старшины Николая Дыгало — главного претендента на победу над немецким асом, к сожалению, оказался очень коротким. 25 мая при перебазировании полка произошло столкновение в воздухе двух самолетов. Сержант Н.А.Коротыч при перестроении звена из левого пеленга в правый, сверху винтом отрубил хвостовое оперение «Харрикейна» своего командира звена — старшины Дыгало. Пилот выбросился с парашютом из беспорядочно валившегося самолета, но высота была слишком малой и парашют не успел раскрыться. А сержант Коротыч сумел совершить вынужденную посадку на лес, но при приземлении, подвешенные под плоскостями его «Харрикейна» реактивные снаряды сдетонировали. Ударной волной сержанта выбросило из кабины на снег и при падении он сломал только ногу.

После потери Рудольфа Мюллера, 29 апреля с боевого задания не вернулся молодой летчик фельдфебель Эрвин Фальдик (Fw. Erwin Fahldieck). В первой половине того дня, эскадрилья вылетела на сопровождение шестерки Ju88, которая должна была нанести удар по морской базе в Полярном. Но, встреченные плотным зенитным огнем, бомбардировщики сбросили свои бомбы на побережье залива и, развернувшись, пошли обратно. Пилоты «Мессершмиттов» продолжили свой полет и вскоре завязали воздушный бой с поднятыми по тревоге истребителями ПВО (четыре «Харрикейна»), на помощь которым вскоре подошли и североморцы. Это были «старые знакомые» — шесть «Аэрокобр» и четыре «Киттихаука» из состава 2-го гв.иап.

Первыми добились успеха немцы: из загоревшейся «Аэрокобры» выбросился с парашютом раненый старшина И.И.Ярославцев (благополучно приземлился). За тем на одном из виражей фельдфебель Фальдик расстрелял сверху-сзади «Киттихаук» старшего сержанта А.В.Савина, которому также пришлось покинуть горящий самолет на парашюте. Но выходя из атаки молодой немецкий пилот допустил ошибку, подставив «брюхо» своего «Мессершмитта» другому «Киттихауку». Командир 1-й эскадрильи 768-го иап ПВО старшего лейтенант В.И.Гаврилов с дистанции 50 метров открыл огонь и длинная очередь крупнокалиберных пулеметов прошлась по «мессеру». Мотор тут же обрезало и, опустив нос, «Густав» начал стремительно терять высоту. В районе озера Пяйве-явр Фальдик смог выровнять изуродованный истребитель и произвел посадку на фюзеляж. Пытаться уйти от посланной на его поимку группы он даже не пытался, благоразумно решив не испытывать свою судьбу¹¹...

1 Старшине Ивченко удалось совершить вынужденную посадку на замерзшее озеро Тюхменское, но летчик был расстрелян возле своего самолета немецким истребителем.

2 Гвардии лейтенант П.А. Хижняк, совершивший вынужденную посадку на замерзшее озеро Тюхменское, не пострадал, а гвардии старший сержант Н.Т. Константинов погиб.

3 В настоящее время живет в Германии и очень хорошо помнит свой последний воздушный бой.

4 В ходе боя погибли все члены экипажей сбитых Пе-2: старший лейтенант С.П.Лебедев, старший лейтенант Е.Г.Жогов, техник лейтенант А.П.Королев, старшина Г.С.Штомпель, старший сержант А.Д.Сидоров, старший сержант К.В.Зверев, старший сержант И.А.Остроухое, старший сержант А.И.Коваленко, сержант И.Г.Овчаров.

5 Из всех подразделений, входивших в состав JG5, Bf 109G-2 к этому времени состояли на вооружении только 6-й эскадрильи. Остальные «штаффели» продолжали воевать на Bf109F-4 и F-4/Z.

6 Предположительно сбит капитаном П.С.Кутаховым, пилот — унтер-офицер Эдмунд Кришковский (Uffz. Edmund Krischkowsky) на следующий день в районе Урд-озера был взят в плен.

7 ЭПРОН — экспедиция подводных работ особого назначения.

8 Над аэродромом были сбиты два «Харрикейна» 966-го иап. Капитан И.И.Туляков погиб, а старший сержант В.В.Яшин получил ранение.

9 В этом бою были сбиты два «Харрикейна» 760-го иап, сержанты Л.А.Евтушенко и В.А.Лазарев погибли.

10 При заходе на посадку подбитый «Мессершмитт» Рудольфа Мюллера пытался атаковать гвардии капитан П.Г.Сгибнев, но к этому времени у него уже закончился боезапас.

11 По сведениям ВВС Северного флота фельдфебеля Фальдика сбил летчик 2-го гв. иап гвардии сержант Романов.

Источники

• "Авиамастер." /№1 1999/

1 2 3 4