В ВОВ заместитель командира 6-й гвардейской истребительной авиадивизии (5-я воздушная армия, 2-й Украинский фронт), гвардии подполковник.

Всего за период войны произвел 342 боевых вылета, сбил 23 самолёта противника (14 из них были уничтожены на двух дарственных самолётах, вручённых Ф.П. Головатым)

* * *

День 9 марта 1942 года запомнился мне на всю жизнь. В начале марта сорок второго года полк базировался южнее Харькова. Мы прикрывали наши войска, бомбить которые приходили группы бомбардировщиков Ю-88 и Ю-87 под прикрытием Ме-109ф. Утро было ясное. Слегка морозило. Летчики 1-й эскадрильи уже находились в воздухе, а нам предстояло их сменить в районе Шебелинка.

<…>

После набора высоты я дал команду «все в круг» к развороту вправо, и с небольшим снижением, с газком, мы вышли на прямую для атаки. Бомбардировщики и истребители противника начинали какое-то перестроение, но только начинали!

Каждый из нас в этой массе сам себе выбирал цель. Исход боя теперь зависел от первой атаки. Мы атаковали и истребители, и бомбардировщики: уничтожили сразу четыре самолета, из них два бомбардировщика. Потом все смешалось — мы попали в общую группу. Тут главное — не столкнуться. Слева, справа, сверху идут трассы. Мимо меня, помню, промелькнуло крыло с крестом. Кто-то развалил, значит. Объем, в котором все происходило — небольшой; бой стал носить хаотичный характер: идут трассы, мелькают самолеты, можно и в своих попасть… Пора было выбираться из этой каши. Немцы стали уходить, и на догоне я сбил один Me-109. Поскольку бой проходил на предельных режимах двигателей, горючего уже почти не было. Я понял, что надо собирать группу — подаю сигнал сбора. Обозначил себя глубокими покачиваниями, и остальные стали пристраиваться. Подходит слева Саломатин, смотрю, конфигурация самолета у него какая-то необычная — снарядом фонарь сбило. Сам он, спасаясь от встречной струи воздуха, пригнулся так, что его и не видно. Справа — вижу, подходит Скотной — за ним белый шлейф, видимо, радиатор подбили осколками. Потом мимо меня — один, второй, третий… все наши! Ты представляешь, после такой схватки — и все пристраиваются! Все — в полном порядке! Я чувствовал радость победы, удовлетворение необычное, какого никогда и не испытывал! Первые-то дни мы чаще в роли побежденных были.

Идем на аэродром. Прошли над ним с «прижимчиком», строй распускается веером, садимся по одному — Саломатин сел раньше, без фонаря пилотировать тяжело.

Все бегут ко мне, кричат, шумят… Все очень необычно: «Борис! Победа! Победа!» Командир полка, начальник штаба — все подбежали. Вопросы — как?.. что?.. А мы и сами толком не знаем, сколько сбили самолетов — семь? Потом все подтвердилось.

После войны от Яковлева я узнал, что накануне этого боя авиаконструкторов вызывал Сталин: «Почему горят наши "ла" и "яки"? Какими лаками вы их покрываете?» — выразил неудовольствие, что новая матчасть себя не оправдывает. И тут — такой бой! Яковлев говорит, что ему потом позвонил Сталин и сказал: «Видите! Ваши самолеты показали себя».

За героический воздушный бой «7 против 25» как командир авиационной эскадрильи был удостоен ордена Красного Знамени.

<…>

Если бы в этом бою мы были на МиГ-1 или ЛаГГ-3, его результат вряд ли был бы таким же. «Миг», когда только взлетит, его самого надо прикрывать, на средних высотах он вялый, не разгонишь, только на высоте он дает летчику возможность себя нормально чувствовать.

ЛаГГ-3, откровенно говоря, мы не очень уважали — горел сильно, поскольку сделан был из дельтадревесины, к тому же тяжелая машина. Мы отдавали предпочтения «якам» — Як-1, Як-7 — маневренные. «За газом» ходят. Як-9 был немного тяжеловат, но вооружение хорошее. Самый лучший — Як-3, это идеальная машина для боя. Просто сказка! Только запас топлива у него был небольшой — на 40-минутный полет.

— Бывали среди летчиков случаи отказов от вылета на боевое задание в силу физической или психологической усталости?

— Это очень сложный вопрос. Под Сталинградом пропустить свою очередь было невозможно. Я сам был бы подлецом, если бы вместо меня кто-нибудь полетел. А порой чувствуешь себя неважно. Жара, пыль, нагрузка ужасная; есть ничего не хочется. Помню, арбузной мякоти принесут, пососешь— и все. Кормили нас хорошо: и борщ, и мясо. Но ничего не хотелось. Придешь с полета, повесишь шлемофон, в землянке на брезент ляжешь, и перед тобой весь этот кошмар проходит. Обдумываешь, почему этот так пошел, другой — так… Через 30 — 40 минут опять идти. В этой обстановке чувство товарищества было очень сильным. Я не мог пропустить свою очередь, если мне полагалось идти. Поэтому мы очень неприязненно относились к тем, кто говорил: «Я взлетел, а шасси не убирается» — на земле проверяешь — убирается… Отказывающихся летать сама среда выживала. Был у нас летчик, который дважды возвращался, бросал группу. Мы перестали с ним здороваться. Это было страшно. Он сказал: «Я застрелюсь». Я попросил командира полка отправить его от нас.

<…>

— Вы знали про группу «Удет»?

— Да слышал, что такая группа есть. Знали, что там очень сильные летчики. Потом мне пришлось увидеть, не пленного, а сбитого — немецкий ас, у них были обычно парашюты с разноцветными куполами, чтобы их быстрее находили, и связные самолеты выручали. Он упал на левом берегу Волги, его обнаружили. Мы подъехали туда на «полуторке». Лежит мертвый. Мы в воздухе их не расстреливали, и они нас в воздухе не расстреливали, хотя никакой «джентльменской» договоренности не было, неосознанное что-то… Они летали не в шлемофонах, а в сеточках — удобно, и голова не потеет. Под правой рукой был мешочек с сульфидином, мы его применяли в основном для лечения триппера. Была у него и книжечка, типа расчетной: «Такого-то числа сбит Ил-2, получено — столько-то марок…» 30 наименований у него было, у меня — девять. У Аметхана Султана — не больше. В Донбассе, по-моему, начали рисовать звездочки, и еще что-то рисовали, не помню… У немцев заимствовали — они любили рисовать гадюк, крокодилов… У меня вместо звездочек дарственная надпись была. Такую надпись никто ж не увидит, читать не будет.

<…>

— Хотелось бы услышать ваше мнение о Льве Шестакове.

— Это был замечательный летчик! Я прибыл с 296-го как зам. командира полка. Лев Львович ходил с палочкой после ранения. Он на меня смотрит: «А ты летать-то будешь?» — «Да», — говорю. Мы были с ним одного возраста и сдружились. Лев Львович Шестаков вместе с Мишей Барановым — новаторы эшелонирования и многого из того, что уже после себе приписал Покрышкин. От Льва Львовича Шестакова я узнал, как строить группы, как самолеты ставить. Куда Серебрякова ставить, а куда — Новожилова. Шестаков и Баранов задавали тон тактики. Баранов у нас был штурманом, спокойный, уравновешенный парень. Я его очень уважал. А Шестаков был горячим, темпераментным. Например, стоим с ним — кто-нибудь садится, ну, с небольшим «промазом» — он флажки ломает… Я говорю: «Да брось ты беситься!» — «Нет! Раз в группу особую попал, значит, садиться должен отлично!» Это было правильно, но чересчур. Учил: «Не бейте за полкилометра, а подходите вплотную и лупите». Этим он внушал смелость: у него все сбитые — с коротких дистанций. Я очень его уважал, и до сих пор уважаю, и считаю, что он заслуживает значительно большего внимания. Его Новиков сделал командиром маршальского полка, но вскоре Шестаков погиб под Проскуровом, на Украине. Он вел ведомого, показывал ему: «Вот, смотри, как надо бить». Подошел ближе, не на 70 метров, а еще ближе, тот взорвался и накрыл его. Изумительный был летчик!

<…>

— Почему Литвяк и Буданову я к себе не взял? Так получилось.

— Я знал, что они рвутся в боевой полк. Полки Баранова и мой шли рядом. Но мой полк был профильный — истребительно-разведывательный. Нас за 200 километров посылали на разведку. Командир дивизии меня спросил, как я отнесусь, если они придут в мой полк. Я ответил, что в принципе не против — они получили неплохую подготовку (особенно отличалась Литвяк), но посылать девушек так далеко за линию фронта?.. Тяжело им будет «в случае чего» выбираться оттуда, а если их поймают, если издеваться начнут?

Он согласился. Видимо, это стало известно этим девчатам. Ну, и Лилька со свойственной ей иронией заметила: «Борис Николаевич просто нас боится, говорят?» Мой бывший ведомый Саломатин стал, по сути дела, мужем Литвяк, они открыто жили, все знали. Хорошая была пара. Но он погиб. Она, помню, все бросалась на могилу, когда его хоронили, потом успокоилась. Через несколько месяцев и она погибла.

<…>

— Перевооружение с Як-1 на Як-7.

— Як-7 — немного тяжелее, поскольку вместо ШКАСов БСы стояли. Главным у нас были реактивные снаряды — хорошая штука. Прицельных устройств не было. Пускали навскидку. Я Седова потом спрашиваю: «Как тебе удалось развалить Ю-88?» — «Я, говорит, не знаю — так, поближе подошел и пустил». Взрыватели были и ударные, и дистанционные.

* * *

В 1975 году генерал-лейтенант авиации Ерёмин вышел в отставку. К званию Героя Советского Союза представлялся в 1944 и 1945 годах. Указом Президента СССР от 5 мая 1990 года «за мужество и героизм проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны» Ерёмину Борису Николаевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением Ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 11605).

Второй самолет, Як-3, от Ферапонта Петровича Головатого, на котором летал Б.Н. Ерёмин.

Источники

• "Я дрался на истребителе." /Артем Драбкин/

Як-3 Еремина от Ф.П. Головатого хранился в музее А.С. Яковлева, но в 1991 году был временно передан музею в Санта-Монике, штат Калифорния (на фюзеляже нанесено 14 звезд).
В 2014 году его вернули в Россию, сейчас он вместе с другими экспонатами из музея ОКБ Яковлева находится в музее техники Вадима Задорожного.

12 09 2021
Остаются вопросы, почему Борис Николаевич не получил звезду Героя Советского Союза во время войны?

Некоторые извлечения из Приказов НКО 1941-1943 гг
2. Из Приказа № 0489 от 17 июня 1942 года ...Считать главной задачей наших истребителей уничтожение в первую очередь вражеских бомбардировщиков в целях недопущения сброса бомб на наши войска либо охраняемые объекты. Надо понять, наконец, что, уничтожая бомбардировщиков, наши истребители этим самым уменьшают ударную силу авиации противника и наносят ему наибольший материальный ущерб. В целях поощрения боевой работы лётчиков-истребителей установить с 20 июня 1942 г. денежную награду в следующих размерах: за каждый сбитый бомбардировщик - 2000 руб.; за каждый сбитый транспортный самолёт противника - 1500 руб.; за каждый сбитый истребитель врага - 1000 руб. На звание Героя Советского Союза представлять таких лётчиков-истребителей, которые собьют в воздушных боях 10 истребителей или 5 бомбардировщиков. Выплату за сбитые самолёты производить в случаях подтверждения этого наземными войсками, фотоснимком и докладами нескольких экипажей. (Ф. 4. Оп. 11. Д. 71. Л. 222-226.)
3. Приказом № 294 от 8 октября 1943 г. объявлялось за подписью Маршала Советского Союза И. Сталина новое Положение о наградах и премиях для личного состава ВВС Красной Армии, авиации дальнего действия, истребительной авиации ПВО и ВВС ВМФ. Положение было подписано Командующим ВВС Красной Армии маршалом авиации Новиковым 30.09.1943 г.
- Лётчики истребительной авиации за лично* уничтоженные самолёты противника в воздушных боях или на аэродромах представляются к первой награде - за 3 сбитых бомбардировщика (разведчика) или за 4 лично сбитых самолёта других типов, или за 6 самолётов, уничтоженных на земле; к последующим наградам - за каждые следующие 4 лично сбитых самолёта-бомбардировщика (разведчика) или 5 лично сбитых самолётов других типов, или 6 - уничтоженных на земле; к высшей награде - званию Героя - за 10 лично сбитых бомбардировщиков (разведчиков) или за 15 лично сбитых самолётов других типов; к высшей награде - званию дважды Героя Советского Союза - за 30 лично сбитых самолётов всех типов; к званию трижды Героя - за 50 лично сбитых самолётов врага всех типов.
* - выделено мной

14 09 2021
ИМХО. Что касается низких летных характеристик ЛаГГ-3, то не новость, что все дело в слабом двигателе. Действительно, после замены двигателя на АШ-82, особенно на АШ-82ФН, самолет стал просто лучшим в своем классе.
Много сломано копий по поводу не выпуска у нас И-185 Поликарпова. Конечно, И-185 мог бы стать лучше, но это был бы совершенно новый самолет, кстати, с двигателем М-71, который так и не был запущен в серию. Вряд ли было необходимо в условиях войны и низкой квалификации рабочих осваивать новый высокотехнологичный самолет.
Подробно о сравнении самолетов И-185 и Ла-5 читай по ссылке.
Вспоминаю, что во время войны была проведена конференция по обмену опытом, на которой Семен Алексеевич Лавочкин выступал и призывал коллег вместе разобраться, как у них в КБ получился самолет, обладающий небывалой живучестью к повреждениям в бою...

16 09 2021
ИМХО. По поводу частых отказов матчасти. Уход гидрожидкости и не выпуск закрылков, вследствие низкого качества самих трубок. 1.11.1944 гибель ГСС Клубова А.Ф. на самолете Ла-7.
Однако, И-185 имел еще бо́льшую нагрузку на крыло (площадь крыла 15,53м² против 17,5м² у Ла-5 при почти равных взлетных весах для М-82), и посадка с невыпущенными закрылками оказалась бы еще более сложной. Отается отрытым вопрос, было бы качество изготовления этих трубок на И-185 лучше?

16 09 2021
Еремин: "ЛаГГ-3, откровенно говоря, мы не очень уважали — горел сильно, поскольку сделан был из дельтадревесины, к тому же тяжелая машина."

Вячеслав Кондратьев. — «Врожденная» тяжесть конструкции и низкое качество производства на серийных заводах «съедали» все усилия разработчиков. Положение усугублялось еще и тем, что из-за прекращения с началом войны импортных поставок синтетических смол (заметим, что раньше они поступали в СССР из Германии), резко упало производство дельта-древесины. Довоенные запасы быстро иссякли, и с 1942 года этот материал пришлось заменять обычным деревом — сибирской сосной и березой. А значит, масса планера ЛаГГ-3 увеличилась еще больше.
Среди немногих положительных качеств ЛаГГ-3 отметим более высокую, чем у «яков», боевую живучесть и относительно низкую воспламеняемость при попаданиях, обусловленные повышенным запасом прочности планера и наличием системы заполнения бензобаков инертным газом. На «лаггах» такие системы монтировали с начала серийного выпуска, а на «яках» они появились только в конце 1942 года.

16 09 2021
По поводу пожароопасности гидрожидкости, что ее ничем не потушишь. В ВОВ применялась спиртоглицериновая смесь - "ликер-шасси" :-), процентное содержание спирта менялось от температуры наружного воздуха. Современные гидрожидкости типа НГЖ - негорючие жидкости.

17 09 2021
К слову, переходя к ТРД. Начитался много про не эффективную противопожарную систему, которую надо "улучшить". Это уже было. Улучшали, стояли на всех самолетах по две очереди пожаротушения внутрь двигателя. Но толку от них, что от козла молока. Поснимали. Не удивлюсь, если опять поставят. Сейчас, как никогда, много "специалистов" в авиации...