Авиация Второй мировой

Home English

МиГи в бою

Александр Медведь, Дмитрий Хазанов

На утро 22 июня в пяти приграничных военных округах насчитывалось 917 МиГ-1 и МиГ-3 (из общего количества 4226 истребителей), то через двое суток в строю осталось только 234 машины этих типов (всего уцелел 1821 истребитель). Правда, в отчете за 24 июня не учтены данные по Одесскому военному округу, впоследствии ставшему Южным фронтом, где сохранились еще около 150 МиГ-3.

Погибли, вероятно, также 99 новеньких машин, принятых военной приемкой на заводе № 1 и через несколько часов после начала боевых действий направленных на аэродром Орша для пополнения частей ВВС Западного особого военного округа. Следовательно, можно прийти к неутешительному выводу: МиГи понесли самые тяжелые потери среди всех типов самолетов в ходе вражеского вторжения не только в относительных величинах, но и в абсолютном (штучном) измерении.

Наиболее пострадавшей оказалась 9-я сад, располагавшая накануне войны 37 МиГ-1 и 196 (по другим данным — ровно 200) МиГ-3. Разгромленное соединение перестало существовать 25 июня 1941 г. Его судьбу разделил командир дивизии Герой Советского Союза полковник С.А. Черных, которого судили и расстреляли. Из немногочисленных сохранившихся документов дивизии следует, что в первый день войны летчики соединения доложили об уничтожении 85 неприятельских самолетов в районе приграничных городков Остров Мазовецкий, Замбрув, Ломжа, Белосток.

К сожалению, в этом донесении успехи преувеличены примерно на порядок, что видно не только из германских сводок потерь, но и из сохранившихся отчетов и других документов полков, входивших в 9-ю сад. Так, в истории 129-го иап отмечены три (по другим данным — четыре) победы, одержанные за 22 июня, примерно такую же результативность продемонстрировали три другие истребительные части 9-й авиадивизии.

129-й иап за 22 и 23 июня совершил 125 самолето-вылетов (более половины на МиГах), связанных с прикрытием границы, своих аэродромов и перебазированием. Но как только советские истребители приземлялись, их, как чума, поражали вражеские бомбы. Все приграничные советские аэродромы практически не имели средств ПВО и были хорошо известны вражеским экипажам. По-видимому, последние пять МиГ-3 были уничтожены противником на аэродроме Барановичи, где 24 июня они подверглись очередному налету.

Базирование авиации вблизи границы (аэродром Тарново, например, отделяло от пограничной полосы всего 12 км), а также достаточно интенсивные полеты при освоении МиГов в мае—июне 1941 г. упростили немцам задачу. В ряде случаев самолеты на земле подвергались обстрелу полевой артиллерии противника, а в ряде случаев — и его минометов. Разбитые компрессоры и отсутствие баллонов со сжатым воздухом не позволяли готовить машины к вылетам. Даже незначительные повреждения и поломки МиГ-3 вынуждали технический состав уничтожать истребители во избежание захвата их неприятелем.

Несмотря на потерю практически всей материальной части не в результате воздушных боев, а на земле, убыль личного состава также оказалась ощутимой. Из 248 человек летно-технического состава, находившихся в строю утром 22 июня, спустя неделю в Орел прибыли для получения новых самолетов лишь 170 красноармейцев и командиров; при этом против большинства фамилий в списке потерь было указано — «отстал при перебазировании».

В то время как авиаторы 129-го иап израсходовали за первые два дня почти 50 полных боекомплектов МиГов (около 15 000 патронов калибра 12,7 мм и 36 000 калибра 7,62 мм) без рекламаций, в соседнем 124-м иап оружие на новых истребителях отказывало весьма часто. Наиболее заметный случай произошел в начале июня, когда из-за неисправности синхронизатора крупнокалиберная пуля отстрелила лопасть, и летчику пришлось совершить вынужденную посадку.

Принятые экстренно меры, как видно из последующего, не привели к устранению дефектов вооружения. У младшего лейтенанта Д.В. Кокорева 22 июня пулеметы замолчали после первых выстрелов по врагу — в 4.30 утра (по другим данным, на машине отсутствовали боеприпасы). Тогда летчик пошел на таран и винтом отрубил киль стабилизатора самолета противника, который он опознал как Do 215, после чего благополучно посадил поврежденный МиГ-3 (в действительности Кокорев сбил у Замбрува Bf 110). Вероятно, это был не только первый таран на самолете Микояна и Гуревича, но и в ходе войны в целом.

В еще одном полку 9-й сад — 41-м иап — к вечеру 23 июня уцелело 9 МиГ-3, но на следующий день погибли и они. По устному распоряжению командующего ВВС генерала П.Ф. Жигарева вечером 27 июня в часть прислали 12 новеньких МиГов. Поскольку управление 9-й сад к тому времени расформировали, то 41-й иап продолжил борьбу с врагом в составе 43-й иад. При обороне Могилева от воздушных начетов особенно отличились старшие лейтенанты П.И. Забелин, Д.Г. Коробченко, А.А. Липилин. П.А. Тихомиров и И.Д. Чулков, сражавшиеся на новых истребителях.

Вместе с 41-м иап в этих боях участвовали сохранившиеся МиГи 162-го иап. Девятку таких машин принял в Барановичах на второй день войны комполка подполковник Резник. Вскоре в 43-й иад не осталось истребителей Микояна и Гуревича, а 41-й иап продолжил боевую деятельность на Западном фронте до 7 июля, входя в состав 23-й сад. Последним июньским пополнением стали 18 МиГов, прибывшие в 47-ю сад в составе 170-го иап.

Относительно успешные итоги боевого применения МиГ-3 в первые дни войны отметили многие советские военачальники. Так, 30 июня представители Ставки Главного командования маршалы К.Е. Ворошилов и Б.М. Шапошников телеграфировали в Совет Народных комиссаров СССР: «Нужна и в возможно большем количестве бомбардировочная, штурмовая и истребительная авиация, которая, к слову сказать, не хуже, а лучше немецкой... МиГов только 11 и они целый день в работе, они являются грозным оружием для немцев. Сегодня, 29 июня, два наших МиГа при встрече сразу сбили трех «мессершмиттов»...».

На Западном фронте действовал и один из полков, укомплектованный летчиками-испытателями. Инициатива их создания полков принадлежала Герою Советского Союза СП. Супруну. Весной 1941 г. он облетывал МиГи и участвовал в переучивании летного состава западных округов на новую машину. Депутат Верховного Совета СССР Супрун пользовался доверием вождя, неоднократно ранее посещал Кремль, и его идея о формировании истребительного полка из летчиков НИИ ВВС получила поддержку. Вскоре удалось создать шесть авиаполков и одну эскадрилью, укомплектованные летчиками-испытателями, из которых два полка (401 и 402-й иап особого назначения) оснастили истребителями МиГ-3. Если первая часть, возглавляемая самим Супруном, имела только МиГи, то их товарищам предстояло сражаться также и на Як-1 под началом не менее опытного летчика НИИ ВВС — подполковника П.М. Стефановского.

26 июня 401-й иап ОН закончил формирование и на следующий день прибыл на аэродром Зубово, южнее Орши, где вошел в оперативное подчинение 23-й сад и тут же вступил в бой. Вылетевший 27 июня во главе группы капитан В.И. Хомяков открыл счет побед, уничтожив Hs 126; два МиГ-3 в первый же день были сбиты, а три — потерпели аварии.

Известно, что всего на укомплектование 401 и 402-го иап было выделено 67 МиГов последних серий, некоторые из которых имели пятиточечное вооружение (машина с зав. № 3413, например, принадлежала С.П. Супруну). К сожалению, многие МиГ-3 прибыли с завода с непристрелян-ным и не отрегулированным оружием, что потребовало дополнительного времени при формировании полков. Часть истребителей вылетела на фронт только в начале июля в составе 3-й эскадрильи.

При оценке боевой работы 401 и 402-го иап надо учесть, что они попали на фронт в очень трудное время, когда люфтваффе уже удалось завоевать господство в воздухе и во многом диктовать свою волю. Значительное количество уничтоженных немецких самолетов, значащееся в советских отчетах, не должно вводить в заблуждение: абсолютное большинство воздушных боев завершалось в то время не в нашу пользу.

К началу боевых вылетов 401-го иап на Западном фронте сложилось исключительно сложное положение. МиГи вели разведку и штурмовку неприятеля на дорогах Минск — Борисов, Витебск — Борисов, появились донесения о сбитых «мессершмиттах» и «дорнье», а также о невернувшихся товарищах. Если одни летчики, в том числе старший лейтенант А.Г. Кубышкин впоследствии вернулись в часть, то о судьбе других никакой информации не поступало. Вероятно, первым погиб капитан Ю.В. Кругликов, сбитый 1 июля огнем «мессеров».

А 4 июля не вернулся на аэродром после выполнения разведки и командир 401-го иап. Поскольку С.П. Супрун почти постоянно участвовал в схватках с неприятелем (например, в день гибели он совершил четыре боевых вылета), командир 23-й сад полковник В.Е. Нестерцев представил его к награждению второй «Золотой Звездой». По приказу Сталина было проведено расследование обстоятельств гибели знаменитого летчика.

В результате появился отчет, составленный начальником штаба 401-го иап Морозовым и подписанный Нестерцевым. «При возвращении группы бомбардировщиков, сопровождаемых МиГ-3, — сообщается в этом документе, — десятым шел подполковник Супрун. Отделившись от группы, желая провести разведку по дороге Борисов — Орша, он снизился до малой высоты и, по-видимому, был сбит огнем с земли. В районе Толочина были найдены сгоревший самолет и труп летчика. В обломках найдена Золотая Звезда».

После гибели Супруна в командование 401-го иап вступил подполковник К. К. Коккинаки. По состоянию на 10 июля из 32 МиГ-3, имевшихся в составе ВВС Западного фронта, полку летчиков-испытателей принадлежали 5 машин (все исправные). Прибывшее вскоре пополнение было как нельзя кстати. К 22 июля из 27 МиГ-3 ВВС Западного фронта уже 12 (также все исправны) входили в 401-й иап (после гибели Супруна в документах полк нередко называли «группой Коккинаки»).

Хотя в НИИ ВВС МиГи специально подготовили к боевым действиям, вскоре к их техническому состоянию начали высказывать серьезные претензии. В докладной от 18 июля Коккинаки указал перечень наиболее серьезных дефектов. По донесениям инженеров и летчиков уже через 25—30 часов работы мотора фонарь козырька сильно забрызгивало маслом вследствие интенсивного выбрасывания его из дренажа. Массовыми были случаи отказов вооружения и электрооборудования. Дважды на пробеге складывались костыльные опоры, что привело к поломке фюзеляжей МиГ-3...

Несмотря на эти проблемы, в ряде документов ВВС Западного фронта отмечались успешные действия МиГов. Так, в конце июля выходящие в ходе Смоленского сражения из окружения через Днепр части 16 и 20-й армий в районе Соловьевской переправы систематически подвергались мощному артиллерийскому обстрелу и несли потери. Вызванная авиация «группы Рокоссовского» (было задействовано 6 МиГ-3 из 401-го иап и 6 Пе-2) заставила немцев прекратить огонь, что позволило осуществить переправу наших войск.

Вечером 22 июля 1941 г. Тимошенко, Булганин, а также находившийся в штабе маршал Шапошников докладывали в Ставку Верховного командования:

«Прибывшие к нам 11 самолетов МиГ-3 с вооружением в пять точек под командованием товарища Коккинаки (брата) 22 и 23.7 сего года успешно участвовали в воздушных боях в районе Ярцево, Духовшина, — говорится в этом документе. — В этом районе второй раз был встречен впервые появившийся Не 112 (так ошибочно в первое время войны называли Вf109Е — Прим. авт.), который в результате воздушного боя был сбит и упал на территорию между нашими войсками и войсками противника... Летчиков, прибывших с Коккинаки, оставили здесь, просим дать приказание доукомплектовать эту часть до полка и оставить у нас».

О событиях, развернувшихся на Северо-Западном фронте, об участии МиГов в первых воздушных боях можно в какой-то мере судить по политдонесению ВВС фронта, составленному на второй день войны. Отмечая высокую самоотверженность авиаторов фронта, бригадный комиссар Рябчий признавал, что «среди летно-технического состава есть много разговоров о превосходстве самолетов противника над нашими СБ, И-16 и И-153. Самолетов же новых конструкций мало. К тому же они еще недостаточно освоены летным составом. Летчики, вылетевшие на новых типах истребителей, овладели до войны только техникой пилотирования, полетов на стрельбу не производили. Естественно, что они в первых воздушных боях на этих машинах не могли полностью использовать их преимуществ...

Как показали первые боевые вылеты, истребитель МиГ-3 имеет следующие недостатки: его мотор после трех часов полета требует замены свечей, а при эксплуатации на пыльном аэродроме засоряются соты радиатора и мотор перегревается... Ощущается острый недостаток кислорода для высотных полетов. Запаса кислорода для войны создать нельзя было из-за недостатка кислородных баллонов и наличия только трех зарядных станций на 24 авиаполка. Также недостаточны запасы свечей для моторов МиГ-3. Перед началом военных действий их имелось только 700 штук, что явно недостаточно для бесперебойного использования данных самолетов».

Обе части имели богатую историю и славные традиции, будучи сформированными в середине 30-х годов, причем 15-й иап вел «родословную» еще от 3-го корпусного истребительного авиационного отряда Российской армии, созданного в июне 1914 г. Зимой 1939—1940 гг. этот полк в полном составе вел боевые действия против Финляндии, а наиболее опытные пилоты принимали участие в известных испанских и монгольских событиях. Казалось, опыта этим авиаторам не занимать, но, как следовало из приведенных выше документов, и здесь освоение МиГ-3 шло трудно, сопровождалось авариями и катастрофами.

Известно, что 31-й иап противнику не удалось застать врасплох на аэродроме. Накануне войны его подразделения рассредоточились, в Каунасе осталась лишь третья эскадрилья (13 МиГ-3 и 18 И-16), а три других (39 МиГ-1, МиГ-3 и 2 И-16) перебазировались в Кармелаву (13 км северо-восточнее Каунаса). Однако после учебных полетов накануне войны почти половина новой материальной части (24 истребителя) оказалась неисправной, и непригодные для полетов самолеты частично бросили, а частично уничтожили сами техники вскоре после начала вторжения.

15-му иап противник нанес наибольший урон на аэродроме Митава, где вечером 22 июня скопилось не менее 180 самолетов. Среди уничтоженных были также МиГ-3 из 10-го иап 7-й сад — эта часть только приступила к освоению самолетов Микояна и Гуревича. Не удалось точно установить, сколько тогда погибло МиГов, но всего 8-я сад потеряла на аэродромах за первые дни войны 75 новых истребителей, из которых 40 принадлежали 15-му иап.

В документах за июнь 1941 г. часто упоминались имена одних и тех же отличившихся летчиков. В 31-м иап это комполка майор П.И. Путивко (получивший в одном из боев тяжелое ранение), капитан Б.В. Овечкин, лейтенант С.С. Смыслов, в 15-м иап наиболее удачно действовали старшие лейтенанты А.А. Дмитриев, П.Т. Тарасов и А.Д. Шемяков, а также павшие в неравных схватках капитаны И.А. Довженко, Н. Бояршинов и лейтенант И.И. Шульц.

Исключительно большое количество вылетов за сутки, совершенное этими героями в первые дни войны, объяснялось недостатком подготовленных экипажей МиГов. Например, 22 июня в 15-м иап лишь 23 летчика смогли вылететь в бой на новых машинах. С началом войны переучивание остальной части летного состава на МиГ-3 в Прибачтике пришлось временно прекратить; некем было восполнить выбывших из строя пилотов.

Для сохранения боевого опыта командование ВВС Северо-Западного фронта приняло решение в начале июля весь летный состав 8-й авиадивизии, летавший на МиГ-3, собрать в 31-м иап. Часть базировалась тогда на аэродроме Карамышево и получила задачу прикрывать Псков от налетов вражеской авиации. Однако, как следует из документов, сражавшийся рядом 15-й иап тоже продолжал использовать МиГи.

На Северо-Западном фронте авиаполки, укомплектованные МиГ-3, утратили боеспособность несколько позже, чем на Западном. 12 июля был выведен на переформирование в тыл 15-й иап, а через два дня та же судьба постигла 31-й иап. По отчету последней авиачасти, за первый период пребывания на фронте полк выполнил 714 боевых вылетов, провел 34 боя и сбил 13 вражеских самолетов. Свои потери были велики: полк утратил все 63 имевшихся на 22 июня МиГа плюс семь машин, полученных в качестве пополнения (их судьбу разделили сохраненные перед войной и частично законсервированные И-16). За указанное время погибли в бою 13 летчиков, а 11 не вернулись с заданий. Однако при построении части в Москве, куда 31-й иап прибыл за новыми МиГ-3, выявилась еще более серьезная убыль личного состава: из 266 авиаторов к 17 июля в строю остался только 181.

Теперь обратимся к анализу ситуации, сложившейся на южном фланге советско-германского фронта. Эскадры 5-го германского авиакорпуса, действовавшие против ВВС Киевского особого военного округа, с первых часов вторжения встретили ожесточенное сопротивление и понесли существенные потери по сравнению с другими соединениями «флотов вторжения». По уточненным немецким данным, за 22 июня только эскадра KG 51 потеряла над советской территорией 15 «юнкерсов», а 52 члена экипажа погибли или пропали без вести. По крайней мере три бомбардировщика, принадлежавших указанному немецкому соединению, были сбиты в районе Львова, что соответствует докладу штаба ПВО и оперсводкам действовавшей здесь нашей 15-й сад. Из последнего документа следует, что МиГи из 23 и 28-го иап, входившие в дивизию, одержали первые победы, уничтожив три Ju 88.

Находившийся на аэродроме Адамы (80 км северо-восточнее Львова) 23-й иап по сигналу воздушной тревоги поднял в воздух 10 МиГ-3, а 29 исправных новых истребителей оставались в готовности № 2. Они-то и пострадали при последующих семи налетах немецких самолетов, в ходе которых 13 машин вышли из строя. К вечеру 22 июня в распоряжении комполка полковника А.И. Сидоренко количество исправных МиГ-3 сократилось до 19. Несмотря на потери, часть за сутки выполнила 124 самолето-вылета и после 12 групповых боев заявила о трех победах.

Командир 28-го иап подполковник Черкасов успел поднять с аэродрома Чунев (Львовский аэроузел) дежурные подразделения еще до первого налета противника. В дальнейшем одна группа была нацелена на перехват неприятельских бомбардировщиков у Равы-Русской, а другая прикрывала Львов. Всего авиаторы части выполнили к вечеру 114 самолето-вылетов и доложили о четырех сбитых врагах. Как следует из документов, «отдельные летчики и самолеты произвели в этот день от 8 до 10 вылетов». Наибольший урон части нанесла своя же зенитная артиллерия, ставшая причиной гибели трех МиГов. Количество исправных новых истребителей в полку к концу дня также сократилось до 19.

Особенностью применения МиГов 15-й сад можно считать тот факт, что снятые было перед войной подкрыльевые пулеметы БК на четвертый день боев установили обратно. По мнению летчиков и командиров, это мероприятие значительно усилило огневую мошь МиГ-3. Тем более, что обстановка вынудила командование большинство вылетов направить не на борьбу с вражеской авиацией, а на атаки неприятельских наземных войск.

Другими задачами экипажей МиГов стали разведка неприятельской группировки, прикрытие районов сосредоточения и выгрузки своих войск, отражение начетов на аэродромы базирования. К концу июня 1941 г. на счету летчиков 23 и 28-го иап значились 35 немецких самолетов и один автожир (!) (большинство побед — за МиГами). По состоянию на 1 июля в обоих авиаполках авиадивизии числились исправными только 19 новых истребителей.

Среди наиболее отличившихся в первые дни войны авиаторов ВВС Юго-Западного фронта в документах назывались и пилоты МиГов. Боевой счет 28-го иап и, вероятно, всей 15-й сад открыл лейтенант Н.Б. Тимохин, сбивший Bf 109F неподалеку от Львова. Две победы занесли на счет его однополчанина младшего лейтенанта A.M. Мурашко, который в первые дни войны получил два ранения, но не покинул строй. 24 июня старший лейтенант Гладышев из 23-го иап сбил у аэродрома Зубов бомбардировщик (указан как Не 111, а в действительности Ju 88), но и сам погиб в этом бою. А лейтенант Г.Ф. Монастырский (28-й иап) при вылете на разведку 25 июня подвергся атаке трех «мессершмиттов», но сумел благополучно вернуться на свой аэродром, заявив об уничтожении двух врагов!

Отмечая хорошую летную подготовку многих летчиков 15-й сад и их командира генерала А.А. Демидова, командование высказывало претензии: практически все воздушные бои наши истребители вели в оборонительной манере. Еще менее успешно применили МиГ-3 авиаторы 149-го иап 64-й сад. Часть полностью оснастили новыми истребителями, но времени для их освоения не хватило — абсолютное большинство летчиков война застала в стадии переучивания на новые самолеты. К тому же уже в первый день войны 21 МиГ сгорел на аэродроме Черновцы в результате нескольких налетов германских самолетов.

Тем не менее, немецкие источники зафиксировали одну из побед, которую 22 июня одержали «русские скоростные длинноносые истребители» (с большой вероятностью принадлежавшие 149-му иап). После налета на аэродромы в районе Станислава шесть Ju 88 из 9/KG 51 развернулись и уходили в сторону границы. У одной из машин сдал левый мотор, и бомбардировщик отстал от подразделения. Для появившегося звена истребителей с красными звездами встреча с одиночным «юнкерсом», вероятно, оказалась неожиданной — советские летчики не сразу перешли в атаку.

Немецкому экипажу не повезло, поскольку шансов скрыться в облаках не представилось, и вскоре стрелок и радист открыли огонь из пулеметов. Из мотора одного из нападавших истребителей показалось пламя, но два других последовательными атаками подожгли Ju 88, упавший у городка Стрый (60 км южнее Львова). Четверо немцев покинули машину с парашютами. Летчик и штурман приземлились в расположении советских войск, и об их судьбе товарищи так ничего и не узнали, а радист и стрелок впоследствии вернулись к своим — их обнаружили патрули 52-го германского армейского корпуса.

На Южном фронте действия летчиков на МиГ-3 оказали наиболее сильное влияние на ход борьбы за господство в воздухе. На юге Украины, в Молдавии и Бесарабии наша группировка была не менее мощной, чем на других участках советско-германского фронта, и соотношение сил с противостоявшим ей 4-м немецким авиакорпусом оказалось более выгодным для советской стороны. Наличие на южном фланге Восточного фронта румынской авиации не могло существенно изменить положение. Ведь румыны при достаточно высокой выучке не имели боевого опыта, а многие их самолеты являлись устаревшими.

Немецко-румынские части не располагали возможностью оказывать интенсивное воздействие на оборону советских войск и на аэродромы, поэтому события на юге советско-германского фронта развивались не столь стремительно, как на других направлениях. Тем не менее, и здесь утро 22 июня началось с попытки неприятеля уничтожить на земле как можно больше советских самолетов. Удару подверглись в первую очередь полки, вооруженные машинами новых типов.

Уже в 5.15 авиаторам 55-го иап пришлось отражать налет на аэродром Бельцы двадцати Не 111, прикрытых восемнадцатью Bf 109.

Благодаря своевременному оповещению постов ВНОС о приближении противника командир полка майор В.П. Иванов успел поднять в воздух дежурную группу из восьми МиГ-3. Все же три новых истребителя сгорели на земле, огонь охватил также небольшой склад бензина.

В первые дни потери МиГ-3 (с учетом разбитых машин) в 4 и 55-м иап были не столь велики, как в других приграничных частях. Из 122 новых истребителей (115 машин по полковым документам), принятых 20-й авиадивизией перед войной, на 26 июня сохранилось 82 МиГа (из них 70 исправных), на которых могли вступить в бой 53 летчика.

Наибольший успех в июньских боях выпал на долю 4-го иап, действовавшего на самолетах Микояна и Гуревича. Первым освоив МиГ-3, командир части майор В.Н. Орлов открыл счет побед: сбитый им в 7.15 «Бленхейм» с румынскими опознавательными знаками и бортовым № 38 упал горяшим вблизи Кишиневского аэродрома. Все три члена экипажа, в т. ч. пилот капитан Василеску, погибли. Около полудня 23 июня ко-мэск капитан А.Г. Карманов в групповом бою с «мессершмиттами» сбил два Bf 109 — оба летчика воспользовались парашютами и попали в плен.

К сожагению, первые бои МиГов на Южном фронте также омрачали досадные потери в личном составе и самолетах. Начачьник отдела политпропаганды 20-й сад полковой комиссар Мелыиаков отмечал многочисленные случаи отказов оружия МиГ-3, вызванные поломками рычагов синхронизаторов, быстрым перегревом стволов пулеметов ШКАС и недостаточной прочностью тяг пулеметов БС. А командир 20-й сад генерал А.С. Осипенко обратил внимание на тактические недочеты. Разбирая работу частей за первую неделю войны, он указал на отсутствие маскировки, формальную постановку боевых задач, плохую организацию сбора групп, особенно при возвращении ца свой аэродром...

Из-за поспешной подготовки перед войной не была отработанна групповая слетанность, в результате летчики на новых истребителях плохо взаимодействовали в бою. Никто из однополчан не прикрыл Карманова, перешедшего в атаку, и командир 9-го отряда эскадры JG 77 обер-лейтенант К. Лассе неожиданной очередью сзади сбил МиГ-3. Отважному советскому летчику, за несколько часов до этого одержавшего двойную победу, посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.

При ознакомлении с документами 146-го иап 21-й сад, которая входила в состав ВВС Одесского военного округа, прослеживаются две особенности. Во-первых, среди побед части указывались не ставшие вскоре привычными «хейнкели», «юнкерсы», «мессершмитты», а «Харрикейны», «Савойи» и PZL. Это было связано с тем, что румынская авиация располагала крайне «разношерстной» материальной частью. Так, утром 25 июня в оперсводке отмечалось уничтожение огнем МиГ-3 западнее Фалешти самолета «Breguet 19», разбрасывавшего листовки (вероятно, румыны в действительности потеряли тогда разведчик IAR-39).

Во вторых, большинство побед записывались за группой летчиков. А вот старший лейтенант К.П. Оборин ни с кем не разделил лавров успеха в ночь на 25 июня. Вылетевшие с ним с аэродрома Тарутино, расположенного неподалеку от Одессы, еще два экипажа не смогли обнаружить пару вражеских бомбардировщиков. Заместитель комэска 146-го полка Оборин в 3.20 утра атаковал Не 111, а когда оружие замолчало, ударил винтом МиГа по плоскости «хейнкеля». Несмотря на повреждения винта и кока, множество пробоин в фюзеляже от огня вражеского стрелка, Оборин в 3.47 благополучно посадил истребитель на свой аэродром, используя подсветку от фар грузового автомобиля. Имя летчика, впервые в истории Великой Отечественной войны совершившего ночной таран, вошло в историю. К.П. Оборина представили к правительственной награде, но он не успел получить ее, поскольку 18 августа того же года умер от ран.

Буквально с первых дней войны началось использование МиГ-3 в разных ролях, прежде всего, истребителей-бомбардировщиков. Они были единственными среди истребителей нового типа, получившими в предвоенное время бомбодержатели и доведенную проводку системы сбрасывания. Спустя две—три недели после начала войны летчикам МиГ-3 удалось достичь определенных успехов при атаках войск и техники неприятеля, а также при поражении его аэродромов. Правда, за успехи пришлось заплатить немалую цену.

Так, 7 июля 1941 г. группе советских скоростных истребителей с бомбами под крыльями удалось вывести из строя несколько Ju 87 (по донесению наших летчиков, уничтожено и повреждено 18 неприятельских самолетов и три сбиты над аэродромом) из I/StG 2 на аэродроме Лепель (северо-западнее Орши, недалеко от довоенного учебного центра авиации ЗапОВО. Немцы понесли потери и среди наземного обслуживающего персонала. Однако противодействие противника оказалось сильным и эффективным, в результате 9 МиГ-3 (в основном из состава 401-го иап) были сбиты зенитным огнем. Основная причина тяжелых потерь состояла в том, что наши авиаторы не имели опыта подобных действий и не уклонялись от огня зениток.

Экипажи советских ВВС достаточно быстро накапливали необходимый опыт. В документах 146-го иап удалось найти описание тактики успешно выполненного налета. Утром 14 июля девятка истребителей МиГ-3, каждый из которых имел под крылом по две бомбы ФАБ-50, на предельно малой высоте приблизилась к аэродрому Бельцы, занятому частями 4-го германского авиакорпуса.

Налет был рассчитан на внезапность. Многие летчики хорошо знали эту базу по довоенным временам, а ведущий группы досконально изучил подходы к аэродрому. По его команде ведомые сделали небольшую горку, после этого на головы не подозревавших ничего немцев посыпались бомбы, среди построек вспыхнули языки пламени.

Наши летчики не имели возможности внимательно пронаблюдать за результатами натета. поскольку после второго захода на бреющем удалились к линии фронта. Стремительный уход МиГов позволил им избежать потерь. Считалось, что сожжено 12 немецких самолетов. Несомненно, люфтваффе на данном направлении серьезно пострадали и вынуждены были заметно снизить активность.

На Северном фронте применение МиГов с бомбами под крыльями началось в начале июля. Пионером оказался ст. лейтенант П.Т. Тарасов из 15-го иап, который вылетал с двумя ФАБ-50. Однако пилотировать перегруженный истребитель оказалось под силу только хорошо подготовленным летчикам. Отсутствие на МиГ-3 соответствующих прицелов приводило к очень низкой точности бомбометания. Тогда летчики стали наносить удары с пикирования, но, как отмечали авиаторы 15-го и 124-го иап, при выводе МиГи быстро теряли скорость, становясь неповоротливыми.

Штабы ВВС различных уровней производили обобщение накопленного боевого опыта, выявляли достоинства и недостатки новой материальной части. В отношении МиГов отмечались следующие слабые стороны: малый радиус действия, слишком большая посадочная скорость, частые отказы подкрыльевых пулеметов (на Западном фронте их повсеместно сняли с МиГов в начале августа), многочисленные случаи раскрутки винта, отказы синхронизаторов и, как следствие, прострелы лопастей крупнокалиберными пулями. Немало нареканий вызывала недостаточная герметичность пневмосистемы, препятствовавшая перезарядке оружия в бою. Из-за слишком малого давления в пневмосистеме стойки шасси порой не вставали на замки, а костыльное колесо не выпускалось вовсе. Покрышки колес на полевых аэродромах быстро приходили в негодность и требовали замены.

В то время пилоты МиГов практически всегда летали с открытыми фонарями кабины, хотя это вело к заметному снижению скорости полета. Необходимость полетов с открытым фонарем летчики объясняли не только несовершенством механизма аварийного сбрасывания, но еще и плохими условиями обзора вперед через длинный капот мотора и забрызганный маслом козырек фонаря. Обзор назад был ограничен высоким гаргротом. Кроме того, летом в кабине МиГ-3 было очень жарко.

Некоторые претензии к самолету оказались новыми, ранее не выявленными. Выяснилось, к примеру, что осуществление полетов с пыльных аэродромов приводило к выходу мотора из строя через 25—30 ч из-за снижения эффективности радиаторов и повышенного износа цилиндро-поршневой группы. Отсутствие взаимозаменяемости щитков шасси, тоннелей водорадиаторов, консолей крыла на машинах выпуска военного времени серьезно затрудняло ремонт. Особенно это касалось истребителей, доставленных с мест вынужденных посадок.

Недостатки тактической подготовки летчиков и командиров также весьма отрицательно сказывались на эффективности применения МиГов. Например, на Юго-Западном фронте после бомбоштурмовой атаки аэродрома Зубов, где в начале июля базировались 23 и 28-й иап, немецкие истребители-разведчики Bf 110 успешно отбили атаки взлетевших МиГов, встав в глубокий вираж, а затем вышли из боя пикированием до земли с последующим переходом на бреющий полет. Тактика «оборонительного круга» оказачась для наших авиаторов незнакомой.

В отчетах ВВС фронта сохранился любопытный документ, в котором инженер 15-й сад по вооружению майор Багдасарян давал оценку вооружения МиГов. Основное внимание уделялось недостаткам: дефектам пулеметных установок, прежде всего крупнокалиберных (боковые и вертикальные люфты в цапфах БС, быстрое вытягивание тросов перезарядки подкрыльевых БК), и совершенно неудовлетворительному качеству коллиматорных прицелов (темное стекло, к тому же часто забрызганное маслом). Но наиболее интересным, на наш взгляд, является вывод Багдасаряна о необходимости оставления подкрыльевых пулеметов, даже в ущерб скоростным и маневренным качествам истребителя: «Пятиточечный вариант вооружения МиГ-3 предпочтительнее. На нем летчики более уверенно и смело ведут бой, считая крупнокалиберные пулеметы основным оружием, а ШКАСы — второстепенным... Нужен хороший оптический прицел, а если его нет, необходимо иметь хотя бы дополнительный кольцевой прицел».

Конец августа 1941 г. на Ленинградском фронте был отмечен серией налетов наших истребителей на вражеские аэродромы южнее Ленинграда (Лисино, Зарудинье, Спасская Полисть и др.). Основной ударной силой являлись истребители ЛаГГ-3 и МиГ-3, причем как вооруженные PC и бомбами, так и без них. «Легкие» истребители как бы дополняли действия «штурмовиков» и «бомбардировщиков». Например, 25 августа шесть МиГ-3 из 15-го иап появились над Лисино после двух налетов летчиков 46-го иап, и, по их докладам, сожгли четыре «мессершмитта» в дополнение к 14 ранее уничтоженным.

Вечером того же дня мошной атаке подверглась немецкая авиабаза в районе Спасской Полисти. На основании донесений летчиков штаб 8-й сад считал 35—40 немецких самолетов пораженными на земле, 14 — сбитыми на взлете, 6 — уничтоженными в воздушном бою. Кроме того, огонь охватил четыре цистерны с горючим. Свои потери составили 8 истребителей. По немецким данным, не менее 6—8 истребителей, переделанных в штурмовики, вышло из строя, а один сгорел в результате прямого попадания бомбы.

МиГи из 7-го авиакорпуса барражируют над Ленинградом МиГ-3 выруливает на взлет

Источники

  • МиГ-3. Первый фронтовой высотный истребитель /Ал. Медведь, Дм. Хазанов/