Однажды случился со мной такой эпизод. Взлетали с Раменского на сопровождение Пе-2. Весна 1942 года, раскисло всё. Короче говоря, вырулить было очень трудно. Так вот, сопровождать должны были девятку "Пешек". Командир эскадрильи Романенко не взлетел. Пока выруливали, Миша Коробков перегрел свой мотор, взлетел - масло вдоль борта, он тоже сел, я остался один. Подошли "Пешки", подстроился к ним, пошли. На краю Раменского встретили четыре "Хенкеля-113", который, на мой взгляд был лучшим немецким истребителем, его беда была в том, что мотор был водяного охлаждения, и все радиаторы охлаждения были в плоскостях. И достаточно было спичечной головки попасть, радиатор пробит. Но по пилотажу это был блестящий самолёт.

[В начале войны советские летчики часто принимали Bf 109F за модификацию "Хейнкель-100, поставленные нам накануне войны". Прим. админ ]

...Я один с девяткой. Высота около 1000 метров. Мы летали без кислородного оборудования, снимали напрочь за ненадобностью. Передатчиков нет. Были только приемники. Ну, с первого раза они меня не сбили. Но заставили ввязаться в бой. "Пешки" ушли. Не могу сказать, что я был настоящий ас, но я их завёл наверх, без кислорода, на 7000 метров. Я парень был крепкий, да и лет мне было всего 19. А там МиГ-3 был хорош и мне эти "Хейнкели-113" были уже не страшны, я уже господствовал. Видимо они далеко забрели, а это буквально чуть ли не над самой Москвой, они со мной не справились и смотались. Я конечно, ни кого не сбил, но если бы они не ушли, может быть, было бы и по другому. Это подчёркивает высотные качества нашего самолёта МиГ-3. Да, на высоте он был прекрасен.

Помню, в нашем 122-м полку оставалось 5 лётчиков, а машин было штук 80 - выбирай на чём хочешь летать (тогда перевооружение проходило и нам со всех полков пригнали самолёты МиГ-3). Там были "За Родину", "За Сталина" и "За партию большевиков". Так вот я говорил, что на машине "За партию большевиков" летать не буду, поскольку она была очень тяжёлой. Хорошо что НКВДэшника не было...

В 1942 году наш полк вошёл в состав 5-го ШАК, которым командовал Каманин, Герой Советского Союза. И основной нашей задачей, начиная с середины 1942 года было сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков. Я могу сказать, что после войны мы встречались, и никто не упрекнул меня в том, что мы плохо воевали или бросили кого - то. Потерь в сопровождаемых у меня не было ! Вот почему у нас сохранились и хорошие отношения со штурмовиками. Но Герой Советского Союза в нашем полку был только один и в соседнем один, а у штурмовиков - 160. Не потому что мы плохо воевали, воевали хорошо. Истребители оценивались - сбил не сбил, а нас нужно оценивать - как сопровождаемые выполнили свою работу. Они выполнили свой долг, значит, и я свой долг вместе с ними выполнил. Мы с ними были в одном соединении, на одном аэродроме. Они взлетают на задание, а мы следом. Пришли домой, вышли покурили, поругались, или похвалились. Но они отбомбились, а мы вроде не причём.

Вот если взять тактику боя. Мы связаны позиционно. Скорость небольшая. Идёшь выше, зазевался - потерял группу, а ведь её не сразу найдешь - они же камуфлированные. А превышение у меня должно быть, ведь если к ним кто - то начнёт подползать я же его должен атаковать. Приходилось применять маневр "ножницы" - это когда мы над группой проходим из стороны в сторону. Группа идёт по - прямой, а мы за счёт длины пути увеличиваем скорость. Хорошо когда есть возможность хоть такого маневра, а иногда, когда далеко вести, присосёшься и висишь, что бы только долететь. Очень не любили далеко в тыл летать...

Если мы видели самолёты противника в стороне, мы мечтали, чтобы они к нам не подошли. Ну их к чёртовой матери ! При прикрытии я должен был броситься туда. Если я отважный пилот, я должен был гнаться за ним, я должен был сбивать врага. А при сопровождении я только должен быть готовым, что они могут нас атаковать. Вот ведь какая психология вырабатывалась ! Я не мог бросить группу, даже отражая атаку немецкого самолёта по своей группе, даже по себе, я только мог увернуться, причём так, что бы он не смог продолжить атаку на группу и уходить из - под атаки я не мог далеко - ему этого и надо. Вот так.

- А Су-2 приходилось сопровождать ?

- Нет. Я их не видел. Только Ил-2 и Пе-2.

- Сколько самолётов выделялось на сопровождение ?

- Всё зависело от того, какая обстановка на данном направлении, какая группа и куда идёт. Если большая группа - большое сопровождение. Как правило, не меньше четвёрки. Истребителям ставиться задача - прикрыть группу, если удаётся быть на одном аэродроме, могли встретиться и участвовать в совместной подготовке к полёту. С нами часто так бывало - мы же входили в состав смешанного авиакорпуса. Как правило, если штурмовики или бомбардировщики вылетали с другого аэродрома, они заходили за истребителями сопровождения. Мы сидели в готовности номер один - кнопку нажал и взлетай.

Вот ещё пример. Лет 20 назад мне пришло письмо из Казани, я этого парня, Казакова, даже и не помню. Вот он пишет:

"Товарищ, генерал - лейтенант, вспоминаю боевой вылет в марте 1944 года на город Проскуров. Получил я задание в составе 6 самолётов Ил-2 штурмовать западную сторону города, меня должны были сопровождать 4 "Яка", ко мне подстроился только один твой самолёт, а три "Яка" ушли с другой группой, которую вёл Герой Советского Союза из 809-го полка Герасимов.

Я вёл группу и думал: "Куда ты, дорогой, идёшь на съедение, ну, ладно, мы - смертники." Не доходя 20 км до города, нас взяли в перекрёстный огонь 8 крупнокалиберных пулемётов. Подходя к западной части города я увидел аэродром, где производили посадку Ju-87 под прикрытием "Фокке - Вульфов", их было около 20, я принял решение идти на аэродром и влез в это пекло, отбивался, обстановка была сложной, особенно для тебя. Взял курс на свой аэродром и тут началась катавасия, я только услышал тебя по радио: "Казаков, не снижайся ниже 300" и тут - то ты проявил настоящее мужество, атакуя "Фокеров", резко делал переворот, уходил под группу, под пулемёты стрелков, и снова уходил в атаку на истребителей. Домой мы вернулись без потерь".

- Это уникальный случай для сопровождения. Это было очень долго, потому что забрались штурмовики далеко, куда - то под Львов, от линии фронта километров на 100, штурмовали эшелоны. Нас атаковали всю дорогу, мы огрызались. Но это не всегда. Но такой бой - 1 - 2 и всё.

- Соблюдался ли приказ: в случае потерь у сопровождаемых, боевой вылет не засчитывать ?

- У меня потерь сопровождаемых не было ! У нас сразу становилось известно, если кто - то бросил кого - то. Был эпизод, когда командир группы сопровождения, возвращаясь с задания, сообщил командиру группы штурмовиков, что тот идёт неверным курсом. Штурмовик не согласился, и тогда командир группы сопровождения решил идти своим курсом. Его судили. Он позднее Героя получил.

- Сильно ли было противодействие немецкой артиллерии ?

- Смотря, где и когда. На Сандомирском плацдарме в один из дней, на моих глазах были сбиты 3 командира эскадрильи штурмовиков. Это было неожиданно, похоже немцы применили что - то новое, но что - мы не разгадали. Подходишь - "пух - пух" и больше не стреляет. Тогда погиб Гамаюн Вася, Герой Советского Союза, он уже был представлен на дважды Героя. Немцы всегда стреляли при перелёте линии фронта независимо от этапа операции. Много было у них зенитных средств. Все свои проблемы я имел только от них. Я был сбит зениткой в 1941 году под Москвой, второй раз - в 1943 году в районе Можайска. Один раз, как уж прилетел домой не знаю. Сел, рулю, все смотрят, а я не могу понять, выяснилось - у меня киля нет и в фюзеляже дырка сантиметров 30. Тоже зенитки... В воздушных боях мне не попадало. Один раз только сложно было, но выкрутился.

- Как обстояло дело с радиосвязью ?

- В 1941 - 1942 годах радио не было. Даже если и было, им не очень пользовались. Командование ввело даже звания: "Мастер радиосвязи" I, II-го класса. Мы должны были знать азбуку Морзе, сдать экзамен. Внедряли именно таким способом, за это платили денежки.

- Закрывали ли Вы фонарь кабины ?

- Нет. Особенно первое время.

- А каков МиГ-3 в отношении обслуживания ?

- Не знаю. Но наши механики были виртуозами, в любое время мой любимый самолёт был готов. Если только серьёзное повреждение, тогда пересаживался, а если всё нормально - быстренько подготовили. В 1942 году у меня было 3 самолёта.

- А какой самый опасный немецкий самолёт - истребитель ?

- Все они одинаковые...

- Какое вооружение стояло на МиГ-3 ?

- На "МиГе" стояли - ШКАСы, потом УБТ-16.

- Применялись ли подвески с крупнокалиберными пулемётами Березена ?

- Нет. Наружные подвески мы никогда не делали. РС-82 подвешивали. Я один раз командира своего выручил. Это было в феврале 1942 года под Малоярославцем. Шли с разведки, мы ещё звеньями летали: Миша Коробков, я - слева, Бажнов - справа. Развесили уши, успокоились - дом рядом, сомкнулись, весёленькие, чуть не с песней. Я голову повернул, а сзади в 15 метрах Ме-110 !

Их было два, а нас трое, они были уверены, что собьют. Но на мгновение я опередил их взглядом, отвернул в сторону. Миша был опытный пилот - тоже в вираж, а Серёжу Бажнова они сбили, сходу. Всё ! Прозевали ! Разворачиваюсь, смотрю, они этого сбили, и за ведущим погнались и вот сейчас огонь откроют, а у меня 4 реактивных снаряда было. Я их туда, не прицеливаясь, и ахнул. Там всё равно ещё мгновение и его бы сожрали. Смотрю они сразу отклонились. Горючего было - только до дома дотянуть, не до боя. С "РСами" мы на штурмовку ходили. Весь 1941 год на штурмовку летали и на разведку. Несколько раз летали мы на прикрытие, но это не отложилось в памяти. При этом нам штурмовки и разведки не засчитывались...

- А сколько у Вас побед ?

- Всего 14.

* * *

После окончания войны продолжал служить в ВВС.

Награждён орденами: Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды; медалями.

Источники

• "Я дрался на истребителе" /Артем Драбкин/