Мужская работа

Тактика действий

Места базирования У-2 лежали на удалении до 150 км от линии фронта, и совершать с них интенсивные полеты чаще всего было неудобно. Поэтому всю боевую работу ночные бомбардировочные полки выполняли с аэродромов подскока, располагавшихся в 20-35 км от передовой. Днем эти площадки пустовали, а к вечеру на них перелетали самолеты. В особо напряженные ночи наземные команды обеспечивали до 12 боевых вылетов каждого У-2. Число полетов зависела от продолжительности темного времени суток.

Первое время связь с этими площадками, за неимением иной, осуществлялась все теми же У-2.

Первоначально задачи ставились командованием сухопутных армий. Позднее, с формированием воздушных армий, — командованием ВА, но с учетом интересов наземных частей.

Заход на цель бомбардировщики осуществляли с разных направлений. При подходе к ней экипажи, как правило, набирали высот) порядка 800 м, планировали до 500 м, и с этой высоты сбрасывали бомбы. Если низкая облачность или дождь не позволяли следовать данной тактике, бомбы сбрасывали с высоты 100-200 м; в таких случаях устанавливались взрыватели с замедлением.

При сильном ветре некоторые экипажи заходили на цель против ветра с задросселированным двигателем, сбрасывали бомбы, затем резко разворачивались на 180 градусов и, дав полный газ, уходили по ветру.

Уже в 1942 году основными боеприпасами, сбрасываемыми с У-2, стали фугасные бомбы ФАБ-100 и ФАБ-50. На бомбардировщик подвешивалось либо две «сотки», либо 4 бомбы калибра 50 кг. Кроме того, при бомбометании использовались ампулы, снаряженные смесью «КС». Их загружали в фанерные кассеты со взрывателем. На заданной высоте, после сброса, взрыватель срабатывал, кассета открывалась и шарики рассеивались на значительной площади, выжигая все при падении на землю. Кроме этого использовались бомбы ЗАБ-100тш (с термитными шарами).

Достаточно долго вылеты на боевые задания осуществлялись одиночными экипажами, уходившими в полет друг за другом с интервалом 3-5 мин. Подобной тактики, надо заметить, придерживались все полки ночных бомбардировщиков, имевшие и Пе-8, и Ил-4. Над целью одиночный «бомбер» освещался прожекторами и обстреливался зенитками. Экипажи У-2 регулярно проходили эту «процедуру», и некоторые снаряды достигали цели.

Стремясь избежать потерь от зенитного огня, в полках У-2 опробовали новую тактику. Головной самолет, ведомый летчиком с отличной техникой пилотирования, провоцировал немецкую ПВО на обстрел. Когда же зажигались прожектора и зенитки открывали огонь по маневрирующему У-2, экипаж второго бомбардировщика заходил на позиции ПВО с тыла, приглушал мотор и. идя со снижением, сбрасывал на прожектористов и зенитчиков осколочные бомбы либо обстреливал их из ШКАСа. В 271 НБАД, кроме того, была разработана и применялась в бою бортовая установка PC для стрельбы по зенитным средствам противника. После подобной «обработки» бомбардировщики, следовавшие за ведущей парой, имели над целью меньше трудностей.

Подсвет цели при работе в тылу противника производился с помощью бомб САБ-3 и, реже, ракет ПАР-13. Эффективность и тех, и других была недостаточно высока. Основным их недостатком являлось слишком малое время горения — самолет не успевал выполнить разворот для захода на бомбометание. Но в лунные ночи, особенно при длительной работе по одной и той же цели, подсветка не имела большого значения.

Иногда для точного выхода на цель при действиях в прифронтовой зоне пробовали обеспечивать подсветку своего переднего края. Об этом заранее договаривались с наземным командованием. Однако экипажи ночников нередко организацией подсветки оставались недовольны. Поэтому опытные экипажи, надеясь только на себя, чаще всего просто тщательнее изучали по карте район действия.

* * *

При бомбардировке колонн противника на марше основная масса летного состава считала, что эффективнее бомбить их с хвоста, так как водители головных машин, не слыша шума мотора самолета, не чувствуют опасности, не гасят огни и тем самым обозначают свое положение.

Ночные бомбардировочные полки отличались от всех прочих тем особым вниманием, которое уделялось в них маскировке. Близость к переднему краю имела свои отрицательные стороны. Прифронтовая зона находилась под непрерывным контролем немецкой воздушной разведки. Противник не желал принимать у себя незванных гостей каждую ночь, и выявленные воздушной разведкой аэродромы полков У-2 немедленно подвергались нещадным штурмовкам. Поэтому в НБАПах не наблюдалось той беспечности, что встречалась иной раз в полках истребителей и дневных бомбардировщиков. К появлению в районе аэродрома подскока немецкого самолета-разведчика в ночных бомбардировочных полках относились серьезно — это могло стать прелюдией больших потерь. Так, 31 августа 1942 г. аэродром 621-го НБАП атаковал одиночный Bf 110. Ведя интенсивный огонь по опушке леса, где укрылись У-2, он уничтожил 10 машин.

Маскировка являлась постоянной головной болью наземного персонала. Например, зимой 1943 г., во время Котельниковской операции, самолеты после полетов перемещали к строениям близлежащих деревень и под защиту фруктовых деревьев — единственной «зелени» в этих местах.

Чтобы оперативные площадки не были обнаружены ночной разведкой, большое внимание уделялось светомаскировке. Впрочем, в этом вопросе не существовало единого мнения. Кто-то удовлетворялся парой костров, обозначавших полосу в ее границах, кто-то в момент посадки самолета все же включал огни ночного старта. От чего отказались решительно, так это от непрерывного подсвечивания полосы и обозначения рулежных дорожек. Выход в район аэродрома обеспечивался выкладыванием в нескольких километрах от него условного светового сигнала. Кроме того, у каждого базового аэродрома устраивали по соседству один-два ложных — они выполняли роль «мигалок», когда световой сигнализацией старались создать впечатление интенсивной летной работы.

Заслуживает внимания оригинальная методика введения противника в заблуждение, действовавшая в 272-й НБАД. На ложных аэродромах оборудовался ночной старт, основные же в это время светились лишь двумя огоньками, обозначавшими направление взлета-посадки. Возвращаясь с боевого задания, экипажи У-2 делали заход на ложный аэродром, включением бортовых огней запрашивали разрешение на посадку, становились в круг, затем имитировали посадку, после чего выключали огни и уходили на основной аэродром, погруженный во тьму и незаметный на фоне соседствующей «иллюминации». Не мудрено, что противник регулярно «разгружал» свои бомбардировщики над ложными аэродромами. Так, в период с 15 по 18 сентября 1942 г. люфтваффе совершили 67 налетов на аэродромы 272-й НБАД, но только 31 раз его бомбардировщики появлялись над действующими площадками. А за период с 21 по 31 октября немецкие бомбардировщики лишь дважды бомбили действующие аэродромы дивизии.

Секрет был раскрыт лишь однажды. 14 ноября 1942 г. большая группа немецких бомбардировщиков подвергла удару аэродромы 765-го и 969-го НБАП. Причем на этот раз ложные аэродромы немцев не соблазнили. Матчасть при бомбардировке пострадала незначительно (был сожжен один и повреждено 11 У-2), но среди жителей прилегающих деревень оказалось много убитых. По поводу такой точности строились самые различные догадки. Копались в своих возможных оплошностях, пока не вспомнили, что незадолго до этого вернулся сбежавший из плена штурман пропавшего днями ранее экипажа из 765-го НБАП. Подозрения пали на летчика, с которым он отправился в последний вылет: попав в плен, тот на допросе вполне мог указать место дислокации полка...